Читать книгу - "Горец - Валентина Кострова"

— Надо платочками запастись, чую глаза будут на мокром месте. С отцом будешь танцевать? — вроде пытается говорить равнодушно, а чувствую ее напряжение. Неужели все еще любит его?

— Мам, — поправляю топик, смотрю на нее в зеркале, — ты до сих пор любишь папу?

— Когда-то любила, сейчас что-то вроде дружеской симпатии. У него своя жизнь, у меня своя, оба счастливы. Если ты по поводу того, хочу ли все вернуть, то упаси Господи.

— Теперь салон?

— Да, я забронировала нам время, мы должны приятно провести время, — если мама сказала приятно провести время, значит так и будет. Я действительно выпала на несколько часов, успев и поспать, и подумать, и помечтать.

В хорошем настроении мы с мамой идем в ресторан грузинской кухни, делаем заказ, мило болтаем, когда я задерживаюсь взглядом на входящей паре, и тут меня клинит.

— Алена! — только успевает мама воскликнуть, я фурией несусь к парочке. Они даже не успевают открыть меню, как я замираю перед столом, очаровательно растягивая губы в улыбке, медовым голоском привлекая к себе внимание.

— Не против, если буду третьей в вашей компании? — не жду реакции, беру с соседнего стола стул и сажусь. — Привет, Милан! Как-то утром не успела с тобой поздороваться. Какими судьбами? — она растеряно на меня смотрит, явно не ожидала увидеть за столом.

— Что за прикид, Алена? — шипит Давид, я поворачиваю голову, он опаляет меня яростным взглядом. Крепись, детка, ты ж на это и рассчитывала, когда выбирала наряд.

— Тебе не нравится?

— Стыд и срам, — подает голос Милана, злорадно улыбаясь. В отличие от меня, у нее все прикрыто, правильная какая.

— А тебя я не спрашивала! Ясно? — огрызаюсь, на мгновение отрываясь взглядом от Давида. Он шумно выдыхает, встает, и мне на плечи ложится пиджак с его теплом. Милана вспыхивает, злобно сверкнув глазами, а я победно вскидываю подбородок. Мы сверлим друг друга ненавистными взглядами, атмосфера вокруг нас накаляется, то гляди, как рванет. Я сжимаю кулаки, подпиленные ноготки впиваются в ладонь. Никогда не думала, что способна ревновать, но сейчас одно только слово, жест, и я вцеплюсь в эту подколодную змею. Я чувствую себя кошкой, защищающей свою территорию.

— Прекратили обе! — как дрессировщик, приказывает Давид, мы поспешно отводим глаза друг от друга. — Ален, иди к матери, мы дома поговорим.

— Черта с два! — все во мне протестует, от мысли оставить этих двоих меня выворачивает.

— Прекрати ругаться.

— Это я еще по литературному, хотя знаешь, как хочется отборным матом!

— Нам с Миланой нужно поговорить, — давит взглядом, ломает мою волю, но я крепче сжимаю зубы, упрямо сижу на месте.

— Ты здесь лишняя, Алена. Не доходит? — что-то лопается во мне. Какую-то струну перетянули, и сейчас я слышу только ее звон. Хватаю со стола стакан с водой, выплескиваю содержимое в лицо Миланы, смывая высокомерное и презрительное выражение. Она визжит, я вскакиваю на ноги, резко отодвинув стул. Давид следом поднимается, не успеваю драпануть, хватает за локоть и тащит на выход. Я упираюсь, сопротивляюсь, но он держит меня крепко.

— Ты перешла все допустимые границы!

— А ты так легко позволяешь ей меня оскорблять!

— Я ничего еще никому не позволял! — на лице жесткое, незнакомое мне выражение, в голосе металл, в глазах льды. — Говорил же, будь выше всяких оскорблений, не опускайся ниже своего достоинства! А что в итоге? Устроила детский сад! Горшки не поделили?

— Тебя не поделили!

— Я не вещь, чтобы меня делить, во-первых. Во-вторых, Милана мать Хади, хочешь — не хочешь, а придется смириться с ее существованием в моей жизни, — отпускает мой локоть, мне до слез обидно слушать эти нравоучения. Смотрит холодно, без улыбки, такой отчужденный, равнодушный до моих терзаний.

— Езжай домой, — упрямство не самое лучшее качество, но я упряма, не слушаю доводы рассудка. В очередной раз выбрали не меня. В очередной раз меня просят подождать, позже со мной поговорят, потом разговор со мной не горит.

Облизываю губы, часто моргаю, дабы не расплакаться, стягиваю с себя пиджак Давида. Кидаю его наугад, но он успевает подхватить. Переживем. Не впервой.

Пячусь назад, смотря на мужчину неподвижным взглядом, он следует за мной.

— Алена! — я отворачиваюсь, делаю несколько шагов, вновь хватает за локоть, поворачивает к себе. Упираюсь ладонями ему в грудь, накрывает своими теплыми губами мой рот. Я сопротивляюсь его натиску, бью кулаками по плечам, чувствую, как сквозь сомкнутые веки текут слезы. О нет, только не перед ним, только не сейчас. Прикусываю его нижнюю губу, Давид охает от неожиданности, отпускает. Пользуюсь моментом, убегаю от него, не разбирая дороги.



— Алена! — бежит следом. Ведь догонит, подчинит, сделает по-своему.

— Пошел на х**! — кричу, ускоряясь. Вижу неподалеку остановку, подъезжающий автобус. Мне все равно, куда он идет, главное оторваться от Давида. Мне все равно, что будет дальше, хуже уже не будет.

Автобус заполнен людьми, все же в городе давно начался туристический сезон, поэтому примеряю роль безбилетного зайца. Судьба видимо сжалилась надо мной, потому что я узнаю окрестности за окном. Мне в очередной раз везет, из нужного мне подъезда выходят люди.

— Алена? — Дина удивленно смотрит на меня, но потом затаскивает в квартиру и больше не задает вопросов. Я хочу плакать, а не получается, слезы превратились в льдинки, только режут изнутри.

— Чай будешь? — на кухне уютно, пахнет выпечкой. Дина в тайне от всех увлекается приготовлением тортов и пирожных, глядя на ее точеную фигурку, в это сложно поверить, но факт.

— А что покрепче есть?

— Только прошлогоднее домашнее вино, но думаю оно лишнее. Давай заварю мятный чай и дам тебе кусок вкусного шоколадного торта, — подруга суетится, я смотрю в окно. Вот что ей нужно от нас? Два месяца не вылезала и на тебе! Вот змея, она и в Африке змея.

— Расскажешь?

— Нечего рассказывать. На горизонте объявилась бывшая жена.

— А он у тебя был женат? — да, нужно было почаще с подругой разговаривать, чет с замужеством я дружбу немного под забросила.

— Был. И дочь у него, но с ней у меня проблем нет, прекрасная девочка, люблю, как свою, даже несмотря на то, что мать еще та сучка.

— И в чем проблема? Раз есть общий ребенок, тебе все равно придется свыкнуться с тем, что у нее есть мама. Не обязательно постоянно сталкиваться, быть подругами, просто принять факт.

— Знаю, что все звучит глупо и по-детски, просто обидно, — тру ладонью в области груди, — вот здесь.

— Оставайся у меня на ночь, а утром вернешься домой. Вот это любовь, прям страсти-мордасти, — Дина, посмеиваясь, оставляет меня, а я хмурюсь. Какая на хрен любовь? Так, задетое самолюбие, ноткой ревности. Просто я ненавижу, когда трогают мое, будь то губная помада или собственный муж. Ведь Давид мой муж.