Читать книгу - "Сердце без любви - Мила Ваниль"

Джеймс

После вечернего происшествия чувствую какую-то горечь, и утро не приносит облегчения. Я потерял контроль. Пусть это была не сессия, но из-за моей ошибки Алесси… могла пострадать или пострадала? Склоняюсь ко второму, потому что мне не нравится ни ее вид, ни настроение.

Вечером казалось, что Алесси напугана и переживает из-за возможной беременности. Утром же убедился, что она расстроена чем-то другим: ее взгляд как будто погас. Обычно она светится, как солнышко, когда мы разговариваем, и не сводит с меня глаз, сейчас же отворачивается и старательно держит дистанцию. Ее плохое настроение — следствие моей беспечности. Она старательно делает вид, что ничего не произошло, и я не решаюсь лезть в душу.

Да и о чем говорить? Снова просить прощения, что повел себя, как мерзавец? Вину лучше загладить поступками, не словами. Спросить, что ее расстроило? И на этот вопрос ответ известен. Если бы она отказалась пить таблетку… Черт! Не знаю, что бы я сделал.

Я соврал Кайлу. Мысль о ребенке от Алесси не вызывала во мне отторжения. Если бы она сказала, что беременна, не уверен, что настаивал бы на аборте. Просто я еще не готов назвать ее своей женщиной. У нас же только секс? Секс без обязательств, как мы и договаривались. Кайл общается с Дэвидом, Ева — с Кейт, и я не хочу, чтобы за спиной обсуждали мою личную жизнь. Вот слетаю в Нью-Йорк… сам поговорю с братом… Может, к тому времени уже буду знать, какое место занимает Алесси в моей жизни.

Мне не хотелось оставлять Алесси одну. И отпускать не хотелось. Навряд ли она наделает глупостей в мое отсутствие, но все же я спешил вернуться домой. Быстро провел встречу, отдал распоряжения, намекнул кое-кому, что неплохо бы вернуть Асю в офис, засиделась она в администраторах. По дороге заехал лишь в один магазин, чтобы купить Алесси подарок — чокер с неброским украшением. Ожерелье, плотно прилегающее к шее, вполне заменит ошейник. Мне казалось неправильным снова использовать тот, что носили другие рабыни.

Да, я выделяю Алесси. Она необычная, не такая, как все. Это я признаю, и это нравится мне все сильнее.

Вернувшись, нахожу ее там же, где и оставил — в саду. Она спит в гамаке, укрывшись моим халатом. Невольно улыбаюсь: она утверждала, что не может спать одна. Это не вызывает раздражения, у женщины могут быть слабости.

Подхожу ближе — и улыбка сползает с лица. У Алесси испарина, из-под закрытых век текут слезы, и губы шевелятся, но слов не разобрать.

— Бэмби! — Я трясу ее за плечо. — Бэмби, проснись.

Судорожный вздох, распахнутые глаза. Она смотрит, но ничего не видит: взгляд стеклянный.

— Бэмби, это я, Джеймс.

Она неожиданно бросается мне на шею. Ощущаю, как Алесси дрожит, слышу всхлипы.

— Успокойся. — Я поглаживаю ее по спине. — Тебе что-то приснилось. Кошмар, да?

— Да… — отвечает она не сразу. — Спасибо, Джей.

— А ты была у врача? Это же не совсем…

— Я в порядке. — Алесси резко отстраняется. — Мне не нужен врач.

Обычная отговорка людей с проблемами. Жаль, не могу отправить ее к Дэвиду. Да и Ева навряд ли кого-нибудь посоветует, у нее другая специальность. Нет, это не мое дело.

— Ты так и лежала в саду? — интересуюсь я, меняя тему. — Ничего не ела?

Алесси неожиданно улыбается.

— Ты так заботишься обо мне, — говорит она. — Всегда успокаиваешь, вкусно кормишь.

— Пф-ф-ф… — фыркаю я. — Нормальный хозяин всегда заботиться о рабыне.

— Ой… — пугается она. — Сэр?

Видимо, вспомнила о том, что я обещал.

— Пойдем в дом, Бэмби. У меня есть кое-что для тебя.

Черная полоска с подвеской ей идет. Она подчеркивает белизну ее кожи и выглядит изящно — то, что нужно для нежной Алесси.

— Это… — Она касается чокера, проводит пальцем по бархатистой поверхности.

— Твой ошейник, Бэмби, — поясняю я. — Только твой. Личный.

— О-о-о… — тянет она, а потом спохватывается: — Спасибо, сэр.

— Собирайся, мы едем за покупками.

— Может, я вас здесь подожду…

— Не заставляй повторять, — говорю я строго. — Непослушных рабынь я наказываю. И поверь, в наказании нет ничего общего с той поркой, что ты получала. У тебя есть полчаса. Да, и трусы… лучше надень.

— Да, сэр, — отвечает она и убегает наверх за одеждой.

Мне не показалось, ее глаза снова сияют. Как легко получить прощение этой доверчивой девочки…

Иду на кухню, чтобы приготовить Алесси сэндвич, оставлять ее голодной не хочется. Наверное, это мой личный бзик, я люблю готовить и люблю кормить, а сделать фарш для багета — пара пустяков. Еще наливаю для нее кофе в специальную кружку. Она кофеман, в этом мы с ней похожи.

— Слушай внимательно, — предупреждаю я, когда Алесси спускается. — Повторять не буду. Я намерен провести этот день с рабыней, которая будет исполнять любое мое желание, любой приказ. Не переспрашивать, не спорить. Чтобы ты не ждала подвоха, поясню: я намерен тратить деньги. И ни слова о том, что ты не содержанка! Я хочу украшать свою игрушку так, как сочту нужным. Ты имеешь право распоряжаться полученными вещами по своему усмотрению, но только после того, как мы расстанемся.

Специально чеканю слова, чтобы до нее дошло — скандала в магазине я не потерплю. Мне дела нет до ее принципов. Это игра, от которой я хочу получать удовольствие.

— Если тебя это не устраивает, скажи сейчас, — добавляю я. — И расстанемся мирно.

Да, это шантаж. Уверен, что Алесси не сбежит из-за моей прихоти, тем более, я дал ей шанс позже отказаться от подарков.

— Да, сэр, — отвечает она. — Я хочу радовать вас послушанием.

В машине вручаю ей сэндвич и кофе.

— Ой… — удивляется она.

И с наслаждением впивается в багет. Аппетит тоже вернулся — и это чудесно!

— Вкусно, Бэмби?

— М-м-м… угу… волшебно!

Едем долго, потому что мне нужен конкретный торговый центр. Тот, где я точно куплю все необходимое. Например, женское нижнее белье. Взглянув на ценник, Алесси бледнеет и сглатывает, но, к счастью, не возражает. Беру несколько комплектов — вызывающе соблазнительных, безумно дорогих. Белый, черный, персиковый, красный… И чулки к каждому, с поясом и без.

Я не зря велел Алесси надеть трусики. Она проводит в примерочной не меньше часа, когда я выбираю платье. Моему вкусу сложно угодить: наряд должен подчеркивать юность девушки, но не делать ее похожей на подростка, и быть достаточно откровенным, чтобы вызывать у меня желание, а у всех остальных — зависть.