Читать книгу - "Голод - Любовь Попова"

— Значит расписка и водка, — ухмыльнулся он, а, потом не сдержавшись, рассмеялся. — Дэн! Неси. Бумагу и рюмку. — проголосил он и блондин с почти белыми бровями, закатил глаза и мне показалось, что мазнул взглядом по Паше.

Наверное, сейчас не вовремя было, но я все равно посмотрела на стоящего, не шевелясь, друга.

Белоснежный лист, как и графин с водкой как по волшебству оказались на черном лакированном столе. И вот уже Макар под мою диктовку, но со своими изменениями пишет расписку.

 Там он указывает, что после минета — горлового, уточняет Макар, — я и мои друзья отпускаются, и с нас снимается всякая, финансовая и любая другая, ответственность.

Как только этот повелитель всея дурдома в который я попала, ставит свою размашистую подпись, я тут же вырываю из-под золотого паркера лист бумаги, залпом выпиваю рюмку водки и отношу расписку Паше.

Ну как отношу, несу, немного пошатываясь с непривычки — от такого-то количества алкоголя сразу.

Он в тот момент, что удивительно, смотрит не на меня, а на того самого блондина. Ладно, выживу, спрошу.

— Мне это никогда не показывай, спрячь, а лучше отнеси в хранилище, чтобы в случае чего можно было предъявить полиции, — говорю я еле слышно, но наш тет-а-тем не всем по душе.

— Кончайте базарить, наш босс тоже хочет кончить, — послышался чей-то глумливый голос и я обернувшись убедилась, что он не похож на Макаровский.

И это знание принесло легкую дрожь облегчения. Шутки шутками конечно, но сейчас момент очень серьезный.

— Вась, ты уверена, что сможешь? Давай лучше я? — предлагает мне Паша. Великодушно. Самоотверженно. И, я движимая эгоизмом улыбнулась и кивнула.

Потому что ему не привыкать брать в рот всякую гадость, а я даже чужой язык на вкус не пробовала. Потому что ему это наверняка понравится, а мне точно нет. И то, что внизу живота собирается легкая тошнота возбуждения при виде улыбки Макара ничего не значит. Абсолютно ничего не значит.

Паша кивает, отодвигает меня в сторону и набирает в легкие воздуха, чтобы сказать:

— Я готов отсосать вместо Василисы.

Даже я не удержалась и прыснула с какой пафосной торжественностью это было сказано. Про остальных и говорить нечего.

После секундной заминки заржали все. Все кроме того блондина. Он лишь скривил в отвращении губы. И самого Макара. Он смотрел на меня и отрицательно качал головой.

— Твои губы, малыш, я ни на что не променяю.