Читать книгу - "Между мной и тобой - Алина Ланская"

Я кивнула, подхватила на руки Любочку, которая неумело пыталась снять с себя сандалики. Мелкая моторика у ребенка очень слабо развита, но динамика есть, и это главное.

— Конечно, не побеспокоим. Спасибо вам большое. До завтра.

Закрыв за врачом дверь, мама обернулась ко мне.

— Любочку сейчас нужно переодеть, и ей пора спать. Уложишь ее? А я пока приготовлю что-нибудь перекусить тебе.

Когда-то в этой небольшой, но очень уютной комнате жили мы с Эммой, потом сестра осталась одна, когда я уехала. А год назад, когда Люба уже подросла, эту детскую мы с мамой переделали для малышки.

Она уже почти спит на мне, но так крепко держит мою ладонь, что мне не сразу удается ее умыть после прогулки. Доверчиво прижимается ко мне, а потом вдруг завертелась, забеспокоилась у меня в руках. Сказать не может, что хочет, остается полагаться только на интуицию.

— Что? Ты что-то хочешь, милая? Хочешь… игрушку?

Тычет пальчиком в коридор, где остались подарки. Ну конечно, маленький мишка с сердечком в руках! Любе не интересны куклы, она вообще пока не играет с игрушками так, как ее сверстницы. Не сразу, но мы поняли, что ей нравятся только медведи. Никаких других мягких зверей она не признавала. Но мы были счастливы и этим.

— Держи, малышка…

Прикрываю дверь в детскую. Любочка засыпает быстро, прижимая к себе новую игрушку, в кроватке лежит еще один почти такой же медведь.

В коридоре замедляю шаг, рука тянется к двери родительской спальни… Но нет, пусть отдыхает.

Мама на кухне, крутится между плитой и холодильником, пытается что-то приготовить.

— Давай я найму тебе помощницу по хозяйству, ма. — Подхожу ближе и аккуратно забираю из ее рук нож. — Сыр я сама порежу, ты лучше отдыхай.

Ей всего сорок восемь, но сейчас, впервые в жизни, она выглядит даже старше своего возраста. А раньше мама всегда для всех была Лизонька. Так называл, да и сейчас называет папа, старше ее на пятнадцать лет, так называли ее мои бабушка и дедушка, наши друзья и соседи. Так ее называла даже я. Не вслух, а про себя, конечно.

— Спасибо, Майя. И чай, пожалуйста, налей. Сил совсем нет. — Она подперла ладонью щеку. — Знаешь, я так боюсь… никому не говорила об этом, а тебе скажу. Я боюсь, что объявится этот нерадивый папашка Любочки и заберет ее у нас.

Имеет ведь право.

Рука с ножом застыла в воздухе. На мгновение. А затем медленно опустилась на головку сыра.

— Не переживай, мама. Я не думаю, что реально. Не удивлюсь, если отец Любочки даже не знает о ее существовании.

— Ты что-то знаешь? — Мама встрепенулась, и я поспешила ее успокоить:

— Эмма мне ничего не говорила. Раз ты не знаешь, то никто не знает, мам. Но ты права, с юристами надо этот вопрос обсудить. На всякий случай.

Она рассеянно кивает, а я намазываю на хлеб ее любимое сливовое варенье. Хоть что-то в нашей жизни осталось неизменным!

Когда раздается мерное жужжание мобильного, первым делом хочется его вовсе отключить. Я дома, здесь мои правила, только мои родные люди! Но зачем-то гляжу на экран.

Бес!

Чуть прикусываю губу. Ответить?

Ответить. Ты же упертый, как не знаю кто!

— Мам, я на секундочку. — Закрываюсь в папином кабинете и только после этого отвечаю: — Привет, рыжий.

— Мне сказали, что моя фея заболела. — В знакомом голосе слышится легкое беспокойство. — Привет, Майя.

Фея?! Его? Заболела?! Ну да! Сама же просила Алю меня подменить.

— Да так, ничего серьезного, — осторожно говорю, не представляя, чего ожидать от Кирилла. — Волнуешься?

Пауза.

— Волнуюсь. Вот приехал проведать. Какой у тебя номер домофона?

Черт! Черт! Черт!