Читать книгу - "Непорочная для бандита. Я тебя сломаю - Ада Ридель"

Спустя три месяца

Улыбаюсь и ставлю поднос на стол.

– Ваш заказ, приятного аппетита, – произношу и одёргиваю руку. До которой хочет дотронуться клиент.

Ну, уж нет. Не позволю.

– Всего доброго, – отзываюсь просто, как делаю всегда. Отстраняюсь и иду обратно на кухню, за очередным заказом.

Это время и есть для меня передышка. Перед очередным мужчиной, что строит глазки и тянет ко мне свои ручонки.

Но как бы тяжело не было, я не могу уйти из этого места.

Здесь хорошо платят. А мне нужны деньги. Поскольку наш бюджет слишком просел из-за моих походов к психологу. И хоть мама старается, работает, ищет подработки, и деньги кое-как сейчас есть, скоро этого перестанет хватать.

Я не хочу пользоваться теми деньгами, что буквально через две недели после моего освобождения пришли на мой адрес. Большая, толстая пачка денег.

Миллион.

Именно так он оценил мою девственность. Мой рот, в который вбивался своим членом. Тот унизительный позор с Эвой.

Которая и помогла мне избавиться от того ночного кошмара.

Оказалось, это она рассказала Назару, другу Артура и парню Даны, обо мне.

И я сильно была удивлена этому факту. Мы ведь даже не знакомы. В тот вечер она была угашена в хлам. А я вообще не помнила её из-за препаратов.

Как она объяснила – тогда ей казалось, что я прошу об удовольствии. Но потом, протрезвев, она задумалась. И сказала Назару, чтобы к таким ублюдкам, что играют с бабами, больше не посылать.

Тогда его друг и задумался. И решил проверить.

И всё кончилось тем…

Что Артур отпустил меня. С психом, на эмоциях. Но сделал это.

А потом пропал из моей жизни. Не появлялся всё это время. И я рада, потому что видеть его не желаю даже издалека.

Мне больно. Сердце режет о мысли о нём.

И сначала, когда попала домой под удивлённый и заплаканный взгляд мамы, проревела белугой около недели.

Била кулаками об стену, плакала и проклинала Алиева за то, что он сделал. Он травмировал не моё тело, нет. Это всего лишь оболочка. А мою душу.

Я никогда не думала, что мужчина так может обращаться ни с чем неповинной девушкой.

А потом кинуть в лицо пачку денег.

И это было последней точкой кипения.

Я вернулась на работу. Тяжело это пережить, но я хотела.

Искала отвлечение. Хоть и постоянно думала о нём. Осматривалась. Искала его тень в каждом уголке.

Поэтому погрязла в работе.

Тем более, она как раз-таки и нужна мне больше всего. Здесь есть Дана и Влада, что меня поддерживают. Хоть я поменяла смену на дневную с вечерней, чтобы больше не ходить по ночам, иногда мы пересекаемся. Дана частенько меняет график, чтобы побыть со мной.

И так пролетело три месяца. Долгих. Тяжёлых.

Я до сих пор не могу оправиться после того случая.

И хоть стоять на двух ногах и улыбаться людям в лицо тяжко, пытаюсь пересилить себя. Хоть и общество мужчин терпеть не могу. Даже шефа.

Но нужно. Мне необходимы деньги. Я все же буду пользоваться теми, что дал мне Артур. Потому что без них… Не знаю, что будет дальше.

Мне мерзко, противно, но… Я буду считать, что это плата за мою девственность. Хоть какая-то от меня будет польза.

Тем более… Через несколько месяцев мне придётся уволиться. Вряд ли клиенты захотят видеть беременную девятнадцатилетнюю девочку, принимающую их пожелания.

Но даже если так, я не решилась на аборт. Мне сказали, что это может быть мой первый и последний ребёнок.

Когда узнала – рыдала ещё больше. Так сильно и долго, что вспомни сейчас о произошедшем, слёз не будет. Кончился мой лимит. Высохло всё.

Неделю ходила и плакала. А мама молчала. Всё и так видела. Я не стала скрывать, что со мной произошло. Рассказала. Даже о Климове.

И она кое-что мне рассказала.

Он действительно мой отец. И моего брата.

На вопрос, она ли моя мать, промолчала. А я решила всё и без неё. Не хочу думать о том, она это или нет.

Адские первые недели. Такой же месяц. И вот я уже более - менее могу спокойно дышать. Если это так можно сказать.

Нет, существую. За что и спасибо психологу. До этого я всего лишь умирала, а сейчас… Дышу и надеюсь.

И пытаюсь себя убедить – дальше будет лучше.

Хотя я уже ни во что не верю.