Читать книгу - "Нефритовый жезл - Роксана Чёрная"

— А почему ты готов отказаться от магии, а не от чего-то попроще, — Гермиона задала очень глупый вопрос и знала это, как, впрочем, и Гарри, который скептически поднял бровь. — Что ж, тогда я польщена.

— Но не заинтересована.

Она могла бы закончить разговор, просто сказав "извини", и этого было бы достаточно, чтобы перевести все в шутку. Вместо этого она закрыла глаза и промолчала, не в силах солгать. Между ними повисло молчание.

Гарри приподнялся и подвинулся к ней ближе, закрыв солнце.

— Ты еще можешь сказать "нет", — прошептал он.

Его рука легла ей на живот. Гермиона чувствовала тепло его тела, ладоней, которое проникало сквозь мокрую одежду. Его рука скользнула в ее джинсы, и Гермиону бросило в жар от нарастающей волны желания.

— Я же не собираюсь делать это здесь и сейчас. Мы должны вернуться в палатку. Скалы совсем не подходят для того, чем я хочу заняться. Наша одежда промокла, и если мы ее высушим заклинанием, она встанет колом. Я почти отморозил себе мужское достоинство, к тому же у нас нет презервативов. Но через несколько часов всё будет по-другому, и если ты сомневаешься в своем решении, то лучше сказать об этом сейчас.

Он прав. Она должна сказать "нет".

Ну и зачем он дает ей право выбора? — мысленно ударил себя по лбу Гарри.

Она открыла глаза и повернулась к нему лицом. Он наклонился и поцеловал ее холодными губами. Приподняв ее, он откинул рукой ее мокрые волосы, обняв за шею, и медленно углубил поцелуй, прижав к себе. От его прикосновения по всему телу Гермионы стало разливаться тепло, она почти согрелась, но внезапно её снова затрясло от холода. Гарри пристально посмотрел на нее и провел рукой по волосам. Глаза его выдавали недвусмысленное желание.

— Мы должны вернуться к палатке и согреться. Солнце скоро зайдет, нам надо переодеться, в сырой одежде мы замерзнем.

— Хорошо, — он отодвинулся, и Гермиона села.

— Ты не думаешь, что мистер Ларгентон сообщил Пожирателям, и они уже ищут наши тела?

— Я в этом сомневаюсь. Полагаю, ты не слышала, что он кричал.

— Слышала крик, но не могу сказать, что.

— Он кричал: "счастливого пути!"

Гермиона посмотрела на него с изумлением. Потом она нервно захихикала, поднимаясь на ноги. Она догадывалась, что Ларгентон был из тех людей, кого не волнует никто, кроме себя.

Покачиваясь, она оценила обстановку. Очки Гарри не потерял, ведь Гермиона их предусмотрительно приклеила к нему заклинанием. Её сумочка так и висела на поясе, а палочка лежала в кармане.

Всё тело ломило, но она не могла понять, болит ли оно от ушибов или это просто мышцы болят от усталости. Ей повезло, она ни разу не стукнулась настолько сильно, чтобы сломать себе что-нибудь. В душе она благодарила Мерлина за то, что эта река оказалась глубокой, что спасло их жизни. Окажись она немного мельче, и они разбились бы о скалы.

Ее кроссовки пропали, она стояла в одном носке, который удержался каким-то чудом. Свитер, который был накинут на плечи, сейчас тоже лежал где-то на дне. Часы разбиты, лицо расцарапано.

Гарри, глядя на ее босые ноги, сказал:

— Нам нужно аппарировать, — и трясущимися руками достал палочку. Неожиданно обнял ее, крепко прижав к себе, надеясь, что так им удастся хоть немного согреться. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и Гермиона прошептала.

— Пойдем домой.

Дом, — это то место, где бьется твое сердце. А сердце этих двоих давно билось друг для друга. Гарри в какой-то момент понял, что теперь он хочет победить Волдеморта только ради нее, ради Гермионы, чтобы их будущее было спокойным, а их дети спокойно учились в Хогвартсе.

— Да, домой, — прошептал Гарри, и они покинули берег реки,

Спустя десять минут они наконец добрались до поляны, на которой была скрыта их палатка, когда-то принадлежавшая Артуру Уизли. О его младшем сыне Гермиона перестала думать очень давно, сосредоточив все внимании на Гарри, который стал центром её вселенной. Гермиона вытащила палочку и, сделав несколько движений, прошептала заклинание. Палатка появилась словно из ниоткуда, и Гарри с Гермионой дошли до нее, держась за руки.

Гарри откинул полог, и они вошли внутрь. Гермиона хотела пройти дальше, но он удержал её. Они молча стояли рядом. Она чувствовала каждый удар сердца, даже пальцы покалывало.

Повернувшись к Гарри, Гермиона заговорила:

— Э-э… Я сниму тряпки с ног и приму душ, а потом…

— Сядь, — сказал он жестко, но тут же исправился, увидев непонимающий взгляд Гермионы: — Пожалуйста.

Гарри отпустил её, пройдя вглубь палатки, и выдвинул кресло. Он усадил ее туда и включил лампу на тумбочке возле своей кровати с помощью палочки. Гарри встал на колени и снял с нее мокрый носок.

Гермиона засмущалась, но не остановила его, увидев решительный взгляд. Когда ступни оголились, он осторожно осмотрел их в поисках царапин или порезов, но, кажется, повреждений не было. Когда он закончил, то встал, Гермиона знала, что должно было сейчас произойти, и занервничала — еще больше, чем когда-то на СОВ. Он подскочила, провела дрожащей рукой по своим непослушным волосам.

— Я приму душ, — снова сказала она, пытаясь пройти мимо него, но он обнял ее рукой за талию и притянул к себе.

Гермиона прекрасно знала, зачем придумывает оправдания. Она понимала, что когда-то это произойдет, когда-то она окажется в одной постели с мужчиной. То, что им оказажется Гарри — удивительно, невероятно, но хорошо. Очень хорошо. Она доверяет ему свою жизнь, значит, доверит и тело

— Душ подождет.

— Но мои волосы, вода в реке…

— Вода была чистая.

— Но мне нужно освежиться.

Гарри расстегнул ее джинсы и сказал:

— Хочу тебя такой.

И поцеловал.

В нем не было ничего романтического: ни ласковых словечек шепотом, ни галантных поступков, был только этот поцелуй, который все продолжался, поглощающий и ненасытный. Ее никогда раньше так не целовали — с таким напряжением, когда не оставалось ничего, кроме примитивного противостояния: мужчина и женщина. Он запустил руку в ее волосы, придерживая ее затылок ладонью, и слегка наклонил свою голову, углубляя поцелуй. Это напоминало захват. Но поцелуй и давал. Давал удовольствие. Она вся горела от пламени его рта и языка. Неопытность обоих давала о себе знать, делая движения рук и губ сумбурными, но это не смущало их.

Гарри чувствовал нетерпение. Впервые в жизни он был так возбужден. Гермиона осторожно положила пальцы на твердый бугор на его джинсах и расстегнула пуговицы. Разорвав поцелуй, она спустилась вниз, чтобы стянуть его мокрые джинсы, при этом старательно не замечая восставшей эрекции, почти касающейся ее лица. Гарри сдерживался из последних сил. Её вид — там внизу — был пределом его фантазий. Он даже покраснел, надеясь, что она не сможет заглянуть в его сознание.