Читать книгу - "Буйный - Дана Стар"

– Я буду охранять твой сон, малыш. Больше никаких кошмаров.

Я старался не прижимать девочку к себе слишком тесно, потому что мой дружок промеж ног не терял времен даром – стоял острым копьём, мечтая броситься в атаку. Не хотел пугать девочку. Иначе потом придётся начинать всё сначала. Стадия «минет» уже о многом говорила. Ещё несколько дней – и эта красота ненаглядная будет полностью моей. Важно дать ей время. Важно полностью поменять отношение Али к интимной близости. Доказать, что я не такой, как те паскуды. А секс – это безумный, ни с чем не сравнимый, срывающий башни дурман.

* * *

– Малыш, есть разговор, – когда она спросонья только-только моргнула своими пушистыми кукольными ресничками, я тут же вспомнил о самом главном. Решил выяснить всё здесь и сейчас. Потому что на душе вдруг стало тревожно. Внутренний голос вовсю бил тревогу, утверждая, что нам нужно как можно быстрее валить из деревни. – Помнишь, как ты кричала, когда тебе приснился кошмар?

– Помню, – шмыгнула носом, поёжилась, прижалась ко мне тесней, будто искала в моём теле защиту.

– Почему ты никому не сказала? Что они… Бл*ть! – выматерился. Как же это тяжело. До безумия! Знать и осознавать, что ей было невыносимо больно. – Прости. Ты сказала, Тарантул тебя…

Сжав кулачки, она резко оттолкнулась от моей груди, села на кровати, поджав под себя ноги, обхватила плечики руками, задрожала:

– Что? Откуда ты знаешь?

– Ты кричала во сне. Ты всё мне рассказала, – протянул к ней руку. – Не бойся. Теперь никто не посмеет тебя обидеть. Я рядом.

– Ох. Я ничего не помню. Прости, что напугала. Со мной такое часто бывает.

Несмотря на то, что девочка пыталась вновь отстраниться, я насильно привлек её к своему полуголому телу, ткнул носом в шею, крепко-крепко обнял, обернув здоровенными ручищами вокруг талии, словно одеялом.

– Продолжай. Почему никому ничего не сказала?

– Пригрозили. Если расскажу, то они пустят сплетни, что я шлюха, которая спит со всеми подряд за консервы. К тому же отец Тараса местный голова. Он покрывает любимого сынка во всех его мерзких помыслах. А сын вытряхивает деньги со стариков и делится уловом с отцом. У Тараса большая семья. Наша деревня буквально кишит его родственниками.

– Суки, – кто-нибудь вмажьте мне отрезвительного леща. Немедленно. – У меня нет слов, детка. Значит, у них тут типа мафия?

Хоть они уже сутки как подохли, но всё равно внутренне я не мог найти успокоения ни на миг. Наверное, потому, что не все гниды передохли. И вот этот вопрос не давал мне дышать полной грудью.

– Да. И не дай бог проболтаешься или наябедничаешь участковому. Дом сожгут, а родственников закопают. Мне страшно здесь жить. Но мне некуда деваться. Этот дом – все, что у меня есть.

Аля едва успела закончить предложение, как вдруг мы одновременно вздрогнули, услышав шум со стороны улицы, сопровождающийся настойчивый стуком в дверь.

– Аля! Алевтина! Ты дома?

Рыкнув, я весь подобрался. Босыми ногами прыгнул на холодный пол, принял боевую стойку.

– Ох, чёрт! Это наш участковый. Быстрей! Спрячься в кладовке.

Запаниковав, малышка схватила меня за локоть и потащила в сторону чулана.

Вот это да! Откуда вдруг у такой щупленькой крохи ни с того ни с чего взялись силёнки? Видать, открылось второе дыхание. Из-за меня, что ли? Испугалась, что повяжут?

Ах, да. Действительно. Только погон нам сейчас не хватало. Ситуёвина набирает обороты. Кабздец. Влипли, кажется. Надо было сразу валить, а не наяривать с дуру на радостях свалившегося минета. Идиот. Себя угробил и девчонку с собой в одну могилу потянул.

– Тш-ш-ш, сиди тихо, не высовывайся, – скомандовала с трясучкой во всем теле, дверью шарахнула.

Ну и ну. Впервые меня так отрадно трухнуло, аж очко в труселях сжалось от страха.

* * *

– Здравствуйте. Давно вас не видела.

Затаившись, как мышь в конуре, я прислушался к беседе, к голосам, что проникали сквозь щели обглоданной термитами двери.

Скрип половиц. Тяжёлые шаги раздались в прихожей. А после я услышал суровый мужской голос:

– Доброе утро, Алевтина. Что это ты гостя на порог не пускаешь?

– Простите. Спала.

Молодец. Держалась бодрячком. Голос уверенный, без намёка на дрожь.

– Так ты ведь рано встаешь?

Боже, ну что за сноб? Чё прицепился?!

– Голова разболелась.

– Ну ясно, не буду надоедать. Я по делу. Очень важному, – сквозь щель между деревяшками в двери я увидел невысокого мужчину в темной одежде. Он стоял ко мне спиной. В его клешне мелькнул лист бумаги, который он протянул в руки Але. – Узнаёшь? Видела где-нибудь?

Тряхнула белокурой головкой:

– Нет. Впервые вижу.

С надрывом и огнем в легких я в панике выдохнул в собственную ладонь.

Ну вот, началось в колхозе утро. Зашибись!

Сейчас будет всем подряд тыкать в зенки моей фоткой – и меня спалят.

– Максим Быков. Кличка – Буйный. Особые приметы: крепкий, сильный, неадекватный, крайне агрессивный. На груди – татуировка в виде быка. Ранен. Две недели назад сбежал из тюрьмы. Возможно, утонул в болоте. Но это не точно.

– А за что он сидел? – на последнем слове Аля запнулась.

Млять. Она, наверное, в полном ауте.

– За грабежи. И… – пауза, – убийства. Страшный тип. Абсолютный неадекват. Держали в одиночной камере, как самого опасного заключённого. Он вообще не человек. Больное, бешеное животное. Дикое, безмозглое и очень страшное зверьё. Если вдруг увидишь – сразу беги. И немедленно сообщи мне.

– Уф, – малышка устало выдохнула, а я заскрипел зубами от злости. – Нет, честно, не видела. Но если увижу, обязательно сообщу. Спасибо, Семён Сергеевич.

Мудило. Да как он смеет! Что этот член со звёздами там наговаривает?

Зверьё? Дикое и больное? А не пошёл бы он лесом… Кто-кто, а звери – это вы, уважаемые. Те, что впятером избивают безоружного, прикованного наручниками к прутьям решётки человека.

– Я понял. Прости за беспокойство. Выздоравливай, – топот, звук скрипнувшей двери. – Кстати, когда дедушку выписывают?

– Сегодня. Сейчас за ним поеду, – ответила Аля тоненьким голосочком.

– Ясно. Пал Палычу низкий поклон и большой привет, – отчеканил по-армейски участковый. – Пока. Береги себя.

– До свидания.

* * *

– Макс, ты должен уйти, – Алевтина нервно мерила шагами комнату, хватаясь за голову. – Беги! Прямо сейчас! Сегодня дедушку выписывают. Он сразу поймет, кто ты. Он тебя сдаст. Он бывший сотрудник колонии.