Читать книгу - "Мужчины на моей кушетке - Брэнди Энглер"

— Можете ли вы описать ее в сексуальном плане?

Глаза Пола загорелись.

— Она обожает секс. Думаю, она бо́льшая любительница секса, чем я сам.

— Кто из вас инициатор?

— В основном Клэр. Она говорит мне, что хочет в постели. Язык не проглатывает. Мне это в ней нравится…

— Но?… — я хотела, чтобы Пол закончил свою мысль.

— Но, как я уже сказал, она приходит в ярость, когда я теряю эрекцию.

— И как вы при этом себя чувствуете?

— Ужасно! Она становится такой враждебной…

— Какой?

— Принимается допытываться, что со мной такое, а потом рыдает и жалуется, что я больше ее не хочу.

Кто инициирует секс — это вопрос с подвохом. Он тащит за собой целую кучу параллельных вопросов: хотят ли меня, любят меня или нет, у кого бо́льшая эмоциональная зависимость, у кого больше эмоционального контроля? Порой, когда инициатором секса является женщина, мужчина может испытывать острую тревогу по поводу эрекции . Я спросила Пола, что он делал для того, чтобы разобраться с этой проблемой.

— Я начал без ее ведома принимать виагру, — сказал он, едва заметно снижая темп своих пулеметно-быстрых ответов. — Но мне не нравится идея глотать пилюли для того, что должно случаться естественно, когда я с женой.

Когда я отразила это утверждение обратно Полу, сказав, что он, похоже, ощущает острую необходимость поддерживать эрекцию, он с энтузиазмом согласился.

— Я во время секса больше ни о чем не могу думать. Я постоянно мысленно сосредоточен, беспокоюсь: «А что, если я опять потеряю твердость?»

— Значит, вы не наслаждаетесь сексом с Клэр, хотя вам отчаянно этого хочется.

— Я получаю основную долю удовольствия, когда она удовлетворена, — проговорил он. — Но меня это напрягает.

— И это происходит только с женой — не с проститутками?

— Да. На самом деле у меня уже возникала эта проблема в некоторых моих прежних серьезных отношениях, — сказал он, внезапно нахмурившись.

* * *

Эректильная дисфункция, о которой часто говорят словами «я не могу заставить его встать», или «мой пенис ничего не чувствует», или «у меня красивая подруга, но…», — наиболее распространенная жалоба, с которой ко мне приходят мужчины всех возрастов. На самом деле эта ситуация кажется почти эпидемической и, что любопытно, чаще имеет психологическое (не медицинское) происхождение.

Виагра и аналогичные ей средства вошли в моду; даже «клубящиеся» молодые парни, которым не нужны химические «костыли», берут с собой таблетку для страховки наряду с презервативом, выходя «в свет», — на случай если подвернется сексуальное приключение.

Но нарушения эрекции у Пола носили ситуативный характер. Он мог добиться стойкой эрекции — только не с Клэр.

— Все отлично, когда я мастурбирую, — говорил Пол. — Или когда иду в массажный салон. На самом деле там я получаю гораздо большее удовольствие от секса.

— Расскажите, что вам нравится в посещении массажного салона.

— Там я никому ничего не должен . Я равнодушен к этим девушкам. Я плачу им, чтобы они меня удовлетворили; обычно это минет или работа руками. Мне нравится заказать двух сразу, я велю им оголить верхнюю часть тела и ласкаю их, пока они по очереди трогают и сосут меня. Для меня в этом гораздо больше эротики, и лучше всего то, что я не обязан думать об их наслаждении. Они для меня ничто.

Я записала это слово — «ничто» — в свой блокнот. Ну вот, я снова столкнулась с неприятной для себя позицией клиента! Интересно, зачем мне — зачем вообще любой женщине — напрягаться, ходить в спортзал и тратить бог знает сколько денег на дорогую косметику и идеальную прическу, когда мужчина, подобный Полу, имея красивую жену, способен возбудиться только с женщиной, которая покупает себе легинсы из латекса с дырками «для секса» по моде 1980-х годов в секс-шопе на Сорок восьмой улице?! Неужели женщины действительно не знают какой-то важнейшей истины о мужчинах? Неужели мы отказываемся принимать то, что буквально тычут нам в лицо? Есть о чем задуматься.

* * *

Откровения мужчин, которые давали мне доступ к скрытому пласту информации о том, что они действительно хотят, что находят сексуальным или красивым, оказались вовсе не такими, как я предполагала. Я обнаружила, что их система оценок ошеломила меня и даже поставила под угрозу мою собственную психику.

Вот реплика, к которой я так и не смогла привыкнуть: «Моя жена растолстела и больше меня не привлекает». Мужчины при этом праведно негодуют, а некоторые используют свое неудовольствие как оправдание измен или избегания секса, молча кипя от возмущения. Один мой пациент из-за этого разъехался с женой, а потом поставил ей условие — похудеть, прежде чем он согласится вернуться домой.

Потом я встречалась с этими женами и обнаруживала, что обычно речь шла не более чем о 10 килограммах. Я понимаю, что мужчины любят преимущественно глазами, но неужели небольшое количество дополнительной плоти на женском теле — это действительно такой уж афронт?!

Копнув поглубже, я, как правило, утешалась, выяснив, что многие из этих мужчин так обижались на своих жен и подруг, которые «позволили себе распуститься», потому что боялись, что эти женщины потеряли сексуальный интерес к ним . Так что гнев мужчин вызывало не то, что их партнерши хуже выглядят.

Увеличение веса было метафорой прямого отвержения, материализованным сообщением о том, что мужчина нежеланен , что он не стоит того, чтобы ради него не терять формы, и даже что партнерша, возможно, больше его не любит.

Возможно, это противоречит убеждениям, принятым в нашей культуре, но, согласно моему опыту, мужское желание не целиком завязано на конкретных измерениях женского тела. Когда я прошу мужчин описать качества женщин, к которым их больше всего влечет, или их наиболее притягательных любовниц, они, конечно, говорят о красоте. А когда я заставляю их подробнее рассказать о том, что именно они считают красивым, они поначалу сводят все к определенным физическим атрибутам, но в конечном счете выясняется, что более всего их очаровывает женщина, которая воспринимает себя как сексуальное существо , наслаждается своей сексуальностью и готова выражать ее .

Когда я проходила интернатуру и работала в бригаде «Скорой помощи» бруклинской больницы, я заметила, что один и тот же женский «фигуристый» тип вызывает очень разную реакцию у мужчин.

Каждый день я ездила по улицам Бруклина в мини-вэне с тремя мужчинами: доминиканцем, пуэрториканцем и парнем с Тринидада. Все они обожали смотреть в окошко, любуясь латиноамериканками и афроамериканками, женщинами с толстыми ляжками, обтянутыми тесными джинсами, чьи изобильные телеса радостно выпирали из намеренно зауженных одежек. Мои спутники плотоядно пялились на них с одобрением и возбуждением. Да что там! Они практически истекали слюной и тяжело дышали, как оголодавшие животные. И хотя я сама была воспитана на совершенно иных стандартах красоты, я не могла не признать сексуальную привлекательность этих женщин.