Читать книгу - "Инферно Габриеля - Сильвейн Рейнард"

Сестринская интуиция позволяла Рейчел проникнуть за эту ледяную маску, и тогда оказывалось, что Габриель абсолютно не годится для игры в покер. Его поведение было слишком красноречивым и выдавало все бури, бушевавшие у него внутри. Если он закрывал глаза, это означало, что он вот-вот выйдет из себя. Подавленность выражалась в сосредоточенном массировании лица, особенно висков. Тревога и страх заставляли его ходить взад-вперед. Увидев сейчас, как брат вскочил с табурета и начал мерить шагами просторную кухню, Рейчел безошибочно определила: он чего-то боится. Или кого-то.

— А что это тебя вдруг так зацепил ее рюкзак и место, где она живет? Вчера ты был с нею более чем холоден. Ты упорно не желал называть ее Джулией.

— Она моя аспирантка. И мои отношения с ней должны быть… профессиональными.

— Профессиональными — это как? — (Габриель остановился, хмуро глядя на сестру.) — Хорошо. Я возьму эти деньги и куплю Джулии портфель. Но я бы предпочла купить ей туфли.

— Туфли? — переспросил Габриель, снова садясь на табурет.

— Да. Слушай, а если еще купить ей что-нибудь из одежды? Джулия любит красивые вещи, только позволить себе не может. А ведь у нее такая потрясающая фигура. Согласен?

Вопрос сестры заставил его плотно сдвинуть ноги, зажав ляжками свою набухающую «мужскую снасть».

— Трать деньги, как пожелаешь, только обязательно купи ей что-то взамен этого чертова рюкзака.

— Отлично! Я даже знаю, что ей купить. Но в таком случае мне понадобится больше денег. С пятью сотнями не разгуляешься. А еще… я думаю, нам нужно будет куда-нибудь ее сводить. В одно из здешних модных местечек, где она сможет показать себя во всем блеске. Не на твои же семинары ей наряжаться! — сказала Рейчел, игриво стреляя глазками в старшего брата.

Габриель не стал ни спорить, ни препираться. Он вытащил из бумажника визитную карточку, из другого кармана извлек перьевую авторучку «Монблан» и начал медленно откручивать колпачок.

— Интересно, нормальные люди еще пользуются такими ручками? Или только медиевисты? Удивляюсь, почему ты не пишешь гусиным пером, — с ехидством добавила Рейчел.

— Своим студентам я обычно говорю, что шариковые ручки — верный способ заработать писчую судорогу. Ну а поскольку ты не моя студентка, тебе я скажу, что вот эта модель — она называется «Meisterstück 149» — в неизменном виде выпускается с тысяча девятьсот двадцать четвертого года. Представляешь? В ее конструкции все выверено до сотых долей дюйма.

Рейчел выпучила глаза и хмыкнула. Для нее подобные восторги брата были пустым звуком. Неужели, чтобы написать несколько слов на обороте визитки, Габриелю обязательно требуется восемнадцатикаратное золотое перо? Любит он разные вычурности. У него даже почерк несовременный, как будто он действительно учился писать гусиным пером.

— Вот держи. — Габриель протянул сестре визитку. — У меня в «Холт ренфрю» открыт счет. Покажешь эту карточку дежурному администратору. Тебя проводят к Хилари. Она мой личный менеджер по покупкам. Все, что ты выберешь, она запишет на мой счет. Только, пожалуйста, держись в пределах разумного. А деньги все равно возьми. Считай это моим заблаговременным подарком на день рождения.

Рейчел перегнулась через стол и поцеловала брата в щеку:

— Спасибо. А что такое «Холт ренфрю»?

— Канадский аналог «Сакса на Пятой авеню». Сеть первоклассных универмагов. Там найдется все, что ей нужно. Только прошу тебя: обязательно купи ей портфель. Остальное — мелочи. — В голосе брата вдруг появились нотки раздражения.

— Договорились. Но объясни мне, почему ты так прицепился к ее рюкзаку? Если хочешь знать, у меня был точно такой же, и я очень долго не хотела с ним расставаться. Потом открыла для себя другую модель, более удобную. Ты же любишь старые вещи? Так признай это право и за Джулией.

— Сам не знаю, что мне дался этот рюкзак. — Габриель снял очки и принялся массировать веки.

— Говоришь, остальное — мелочи? Тогда я добавлю в список покупок еще и нижнее белье? Я же чувствую, что она тебе нравится.

— Рейчел! — рявкнул Габриель. — По-моему, ты уже вышла из подросткового возраста. Не забывай, она моя аспирантка. Я не собираюсь за ней ухаживать. Я делаю это в знак покаяния.

— Покаяния?

— Да. Это раскаяние за грех. Мой грех.

— У тебя и впрямь средневековое мировоззрение, братец, — хмыкнула Рейчел. — И какой же грех ты совершил по отношению к Джулии? Наорал на нее во время семинара? Ты ведь с нею едва знаком…

Габриель снова надел очки и беспокойно заерзал на табурете. Стоило ему подумать о грехе и о мисс Митчелл, как между ног начиналось противное шевеление. Две эти мысли — о грехе и мисс Митчелл — мгновенно сливались в одну… Хоть здесь, на этой кухне. И не надо никакого эротического белья. Пусть на ней не будет ничего, кроме тех потрясающих туфель на высоком каблуке… Ему так хотелось их потрогать.

— Габриель, ты мне не ответил.

— Я не обязан исповедоваться перед тобой в своих грехах. Достаточно того, что я хочу их искупить. — Он выхватил у Рейчел журнал.

— Тебе-то это зачем? — язвительно бросила ему Рейчел. — Для углубления познаний во французском языке? Или в женской моде?

Весь журнальный разворот занимало фото девицы в крошечном белом бикини, распластавшейся на пляжном песке. Снимок был умело обработан, отчего создавалось впечатление, что это не фотография, а рисунок, сделанный аэрографом. Габриель вперился в картинку.

Поведение брата рассердило Рейчел:

— Почему ты орешь на меня? Я не твоя студентка, чтобы молча сносить выплески профессорского раздражения.

Габриель вздохнул, снова снял очки и взялся за свои веки.

— Прости, — пробормотал он, возвращая сестре журнал.

Его глаза еще раз скользнули по красотке в белом бикини. С чисто исследовательским интересом, bien sûr.[4]

— Слушай, почему ты такой напряженный? — не могла успокоиться Рейчел. — Проблемы с женщинами? У тебя сейчас есть хоть кто-то? Похоже, ты просто изголодался по женщинам. Я как увидела коллекцию снимочков у тебя в спальне, сразу по…

— Я не намерен продолжать этот разговор! — перебил ее Габриель. — Нечего вторгаться в мою личную жизнь. Я не спрашиваю, с кем ты трахаешься.

Рейчел самой захотелось наорать на него, но она сдержалась, успокаивая себя глубоким дыханием.

— Знаешь, я прощу тебе эти слова, при всем их возмутительном хамстве. Когда в следующий раз будешь стоять на коленях и каяться в своих грехах, не забудь упомянуть и грех зависти. Ты хотел уколоть меня? Ты же прекрасно знаешь: Эрон — мой первый и единственный мужчина. Я не лезу в твою личную жизнь. Просто пытаюсь понять, что с тобой. А ведь с тобой что-то происходит.