Читать книгу - "Непорочная практикантка - Полина Диева"

— Ничего. Стресс, переутомление, депрессия и, стараниями местных эскулапов, биполярное расстройство или шизофрения. Чуть позднее — потеря смысла жизни, апатия и патологическое послушание. Если человек знает, что он психически нестабилен, ему и в голову не придёт спорить с родственниками. Таблетки, разумеется, помогают этому процессу.

— Вы хотите сказать, что все эти люди здоровы и их ни за что заперли здесь?

— Не совсем. Просто так даже бабулек с деменцией в спецучреждения не сдают, а проживание в этом пансионате стоит дорого. Очень дорого, — она замолкла, пока мы пробегали мимо полноватого молодого человека, сидящего на лавке. — Видела парнишку?

— Да.

— Он девушку в ночном клубе изнасиловал. Чуть не убил потом. Бедняжка больше никогда с постели встать не сможет. А этот… В общем, его здесь к экспертизе готовят. Докажут невменяемость, немного «полечат» в учреждении закрытого типа и выпустят на свободу. Мальчик неадекватен. Лет с шестнадцати его отец из-за решётки вытаскивает. Сейчас тоже мог бы, но решил закрыть вопрос раз и навсегда. Фактически родители покупают ему индульгенцию на будущие преступления.

— Это невозможно. Его должны были поместить в государственное заведение, наблюдать, обследовать…

— Всё будет. Только чуть позднее. Формально, он сейчас под подпиской о невыезде. Хорошие адвокаты могут творить чудеса.

Мы распрощались с незнакомкой, как только санитары начали обращать на нас внимание. Гулять одной мне совершенно не хотелось, и я вернулась в свою палату. Не стоило мне общаться с этой женщиной. Теперь голова идёт кругом и мне кругом мерещится заговор.

— Дашенька, зачем ты разговаривала с Ангелиной Степановной? — ласковым голосом поинтересовался доктор во время обхода.

— С кем? — удивилась искренне, впервые услышав имя незнакомки.

— На прогулке ты бежала за одной из моих пациенток.

— Да. Физические нагрузки мне всё ещё тяжело даются, поэтому проще иметь ориентир впереди себя.

— Так, так, так… Санитары уверяют, что видели, как вы беседовали.

— Может тётка сама с собой разговаривала? Я песни пела. Привычка. Раньше я с плеером всегда бегала.

— У меня для тебя хорошие новости. Завтра утром тебя выписывают.

— Вы не шутите? — от радости чуть не бросилась ему на шею.

— Нет. Муж заберёт тебя утром.

Ну наконец-то! Сколько времени я провела в этой чёртовой больнице? Даже представить страшно. А ещё мне очень хочется зайти в спальню Ярослава и убедиться, что щемящая боль в сердце от тоски по ребёнку не более чем плод моего воображения.

Время, как назло, практически остановилось. Родственники, видимо, готовились к моему возвращению и решили не посещать меня сегодня. Хуже того — даже на звонки не отвечали. Я много сплю здесь. Днём не менее трёх часов. Но сегодня заснуть не получалось и я села на подоконник, чтобы помечтать о свободе.

Как говорил доктор — никакого негатива и никакого прошлого. Только яркие краски настоящего и красивые картинки будущего. Мне нужно беречь себя и выкидывать из головы плохие мысли и плохие события. А ещё создать ровную атмосферу без стресса вокруг себя. Темнеет. Надо вернуться в постель и попробовать уснуть. Как же хочется, чтобы завтра наступило прямо сейчас!

Я слезла с подоконника, бросила последний взгляд на пейзаж за окном и замерла от удивления. Двое санитар не вели, тащили мою новую знакомую. Женщина буквально повисла на их руках, голова безвольно опущена, ноги волочатся по земле… Её запихнули в машину и куда-то увезли.

Ещё несколько часов назад она была абсолютно здорова. Несла, конечно, ерунду какую-то, но это нормально для психушки. Все психи считают, что здоровы и пытаются как-то оправдать своё пребывание в больнице. Что с ней случилось? Стало плохо? Нет. Тогда бы ей вызвали реанимацию или обычную скорую помощь.

Не думай о ней. Ты её почти не знаешь. Врачам виднее, что с ней делать. Не думай. Не думай! Не думай!!! Но, несмотря на все старания, слова Ангелины Степановны о странной специфике этого заведения, вновь и вновь крутились в моём сознании, с каждым разом обретая всё больший смысл. Если она права, то…