Читать книгу - "Ненавидеть Адама Коннора - Элла Мейз"

Люси

С каждым днем я ненавидела Адама Коннора все больше; как это вообще возможно… не спрашивайте меня. Каким-то образом это стало моей страстью. Почему? Потому что он был… хитрым ублюдком, потому что он тренировался без рубашки на заднем дворе, потому что он смешил своего сына, потому что его руки были мужественными и сексуальными, потому что его руки были усеяны волосами, потому что было что-то, что называлось порно с предплечьями, потому что у его голоса была способность доставлять крошечные оргазмы, раздражающие крошечные оргазмы, которые заставляли скрестить ноги или оказывать какое-то скрытое давление. Я ненавидела эти оргазмы; они оставляли меня неудовлетворенной и только напомнили мне, что у меня не было секса в течение нескольких недель. Недели, говорю вам! Оставим секс в стороне, у меня даже не было поцелуя. Чертового невинного поцелуя. Вы хоть представляете, что это делает с девушкой? Ваше тело по-разному реагирует на все виды вещей.

Адам Коннор был одним из них.

Покалывания.

Везде.

Длинные.

Короткие.

Болезненные.

Покалывание, наполненное удовольствием.

У вас когда-нибудь был крошечный оргазм только потому, что парень сказал «нет», прошептал «я люблю тебя, маленький человек», своему сыну, пока он укладывал его в постель? Нет?

Это всего лишь я? Ну извините меня тогда. Вы должны посетить своего врача, чтобы убедиться, что все в порядке, если вы не чувствуете покалывания, когда слышите, как Адам Коннор говорит своему сыну, что любит его. Так что да, Адам Коннор был мудаком, заставившим меня дрожать — и это я была скупа на свои плохие слова.

Вы, наконец, понимаете, откуда я, или вам нужно, чтобы я продолжила список того, почему я так ненавидела Адама Коннора?

В общем, голос у него был отстойный. Признавался ли он в любви своему

маленькому человеку или разговаривал со своей бывшей шепотом, его голос был таким же отстойным, как и он сам.

Первый день моей неожиданной работы няней был не таким уж отстойным,

Хотя… В тот момент я еще не ощутила его полного влияния. Я провела большую часть своего дня, приклеенная к своему телефону, разговаривая и переписываясь по электронной почте с издательствами, пытаясь найти лучшую сделку для книг Олив.

И знаете что, как бы я ни думала, что ничем ей не помогу, я начала понимать, что у меня не так уж и плохо получается. Так что, моя маленькая зеленая Оливка все-таки была права. Сделки, которые были на столе — у меня было пока четыре — были уже лучше, чем то, что обещали ей другие агенты. Так что я отлично справлялась с ролью временного агента.

Затем около трех часов большой плохой телохранитель высадил Эйдена и грубо сказал мне, чтобы я держала его в безопасности и внутри периметра дома, как будто он доверял мне защищать президента — не то чтобы я не стала его защищать, но он был пятилетним ребенком, ради Бога. Тем не менее, остаток дня и вечер прошли гладко. Мы веселились и говорили о самых разных вещах: от его школьных друзей до девушки, с которой ему нравилось сидеть, до того, почему он не любил спать в трейлерах. В какой-то момент Олив вышла из своей писательской пещеры, приостановив редактирование своей последней книги и присоединилась к нам за мороженым.

Хотела бы я, чтобы ты видел, как Эйден стеснялся Оливии, бросая на нее всевозможные взгляды. Он собирался разбить сердце, это было точно.

Как и его мудак-отец, за исключением того, что Эйден не был бы мудаком, он был слишком мил для этого.

Это было весело. Маленький человечек был забавным, милым и умным — всего этого у его отца не было, и я, может быть, была немного влюблена в него. В сына. Не отца.

Точно не в отца.

Потому что кому захочется влюбляться в ублюдка, голос которого может довести до оргазма, верно?

Верно.

В любом случае, я полностью отказалась от любви, не так ли? Лучше держаться подальше от проклятия любой ценой.

Итак, все было прекрасно, пока он не пришел забрать сонного Эйдена. Мы едва сказали друг другу два слова, и он удостоверился, что я подписала его дурацкий договор о неразглашении, и сказал мне, что у него есть комната, готовая для меня. Он сказал, что на следующий день я должна провести время с Эйденом у них дома, а не у Олив. Я только кивнула и исчезла из поля зрения, пока он болтал с Джейсоном приглушенным тоном, и Эйден тут же заснул у него на плече

На второй день мне позвонили с неизвестного номера, когда я писала по электронной почте Тому, агенту Джейсона, чтобы узнать его мнение о чем-то. Дэн дал мне особенно резкий приказ подойти к соседней двери. Взбешенная тем, что он повесил трубку прежде, чем я успела открыть рот, я подошла к нему и обнаружила, что он уже ушел. Я позволила этому уйти. Едва.

Вид счастливого лица Эйдена тоже помог. Это должен был быть мой первый день, когда я проведу ночь у него дома, и когда я рассказала ему об этом, Эйден, казалось, был самым счастливым человеком из-за этого.

Опять же, все было идеально, пока не появился Адам. Слушая болтовню своего сына о нашем дне, он отнес маленького человечка в постель. Думая, что он не вернется в ближайшее время, он нашел меня, когда я взбиралась по лестнице, которую я прикрепил к его стороне стены ранее.