Читать книгу - "Твой шанс - Маргарита Климова"

   Тая лежит обнажённой на белоснежной простыне, откинув в лёгком повороте голову и несмело раздвинув ножки, согнутые в коленях. Её живот мелко подрагивает от неровного дыхания, а на щеках бледный румянец, становящийся с каждым моим приказом ярче.

- Давай, мыша, приласкай себя, - подкрадываюсь ближе, стараясь не пропустить ни одного движения, и спешно избавляюсь от оставшейся одежды. – Смелее, порадуй меня.

   Она опускает руку вниз, скользя медленно между грудью, очерчивая впадину на животе и касаясь розовой нежности. Никогда не восторгался неровными линиями плоти, но картины красивее этой, раньше не видел. Тая пальчиком обводит бугорок, надавливает и цедит стон, закрывая глаза и размыкая губы.

   Взгляд разбегается, не зная, за что зацепиться. Манит всё, и язычок, облизывающий подпухшие губки, оставляющий за собой влажный след, и заострившиеся вершинки груди, томно приподнимающиеся от пробегающего сквозняка, и проворные пальчики, вырисовывающие узоры всё увереннее, и бархатистые лепестки, покрытые мелкими каплями желания и пульсирующие в молчаливом приглашение.

- Всунь в себя пальцы и почувствуй, какая ты там гладкая и мокрая, а другой рукой сожми грудь и оттяни сосок.

   Мой голос дрожит, а после чёткого выполнения указаний крупная дрожь подгибает колени. Член упруго подёргивается, указывая правильное направление, где ему стоит находиться в данный момент. Таисия потрахивает себя пальцами, ныряя глубже, приводя в движение бёдра и с силой оттягивая сосок, ярко выделяющийся на белизне кожи рук.

   Выдержка сдаёт, и моё желание, чтобы мыша кончила на собственных пальцах, кубарем несётся в пропасть. Может попробуем позже, когда я утолю первый голод через пару лет, а сейчас своё удовольствие Звёздная получит от меня.

   Опускаюсь на пол, как раз напротив раскрытого цветка, и присасываюсь к клитору, налившемуся кровью и несправедливо оставшемуся без ласки. Тая шумно выдыхает, вплетая дыхание в стоны, прогибается в спине, напрягаясь, как струна. Добавляю свои пальцы к её, усиливаю напор, тараня нежные стеночки. Ловлю судорогу, вторую и резко насаживаю на член. Замираю, успокаивая потоки крови и вспыхивающие звёзды в глазах. В ней настолько хорошо, что хочется влезть туда полностью, свернуться клубочком и остаться навсегда.

   Таисии хватает несколько толчков, чтобы спину выгнуло с новой силой и сорвало в безумие оргазма. Догоняю её, вцепившись в бёдра, вколачиваюсь со всей дури и изливаюсь, орошая густым семенем.

   Внезапно посещает, возможно, правильная мысль. Если заделать ей ребёнка, то можно избежать многих проблем. Рохтеру она будет не нужна с чужим приплодом, а Борису придётся отстать, да и гордость Звёздной поблекнет при сканировании через лупу скрытого прошлого. Какая мать уйдёт от отца ребёнка, узнав небольшие нюансы знакомства?

- Мышон, как ты относишься к детям? – оглаживаю по округлой попе, растянув её на себе.

- Хорошо, наверное, - пожимает плечами, уткнувшись подбородком в сложенные в замок руки. – Хотелось бы сначала отучиться, поработать несколько лет, а затем уже родить двух мальчишек.

- Почему мальчишек, - сжимаю ягодицы, вдавливая в пах и показывая готовность к сношению. – Обычно, девочки хотят своё подобие, чтобы наряжать в платьица и заплетать косички.

- Девочки слабее мальчиков, - меняет расслабленное легкомыслие на более серьёзный тон. – С ними не считаются, их легко можно закрыть, изолировать, принудить выйти замуж, а мальчиков сложнее заставить делать то, что им не нравится.

   В её глазах тоска, и у меня ощущение, что она окунулась в прошлое, совсем не радующее своими событиями.

- Расскажешь? – решаю копнуть глубже, растеребив глубокую рану.

- Мама с папой любили меня. Я всегда это чувствовала. Не проходило ни дня, чтобы меня не обняли, не поинтересовались, как мои дела и не помогли с уроками. Папа хорошо владел английским и подтягивал по математике, а мама любила историю и всегда рассказывала что-нибудь новое. Папа много работал, но к ужину был дома, чтобы провести побольше времени со своими девочками.

- А Борис? – направляю её, когда пауза затягивается.

- Его я не знала до того дня, как родители попали в аварию. Он появился вместе с полицейскими, приехавшими в наш дом. Борис остался со мной, организовал похороны, оформил опекунство и взял на себя восстановление компании отца. Сначала он старался уделять мне внимание, задавал вопросы о жизни с родителями, интересовался друзьями и школьными успехами, а потом нанял гувернантку, перевёл на домашнее обучение и погряз в работе. Дядя, конечно, меня не обижал, не ругался, не наказывал, просто отмахивался, прикрываясь вечными делами, и общался больше с персоналом. Дни я стала занимать книгами, затем в моей комнате появились краски и холсты, а перед сдачей экзаменов дом наводнили дополнительные преподаватели.

- Как же тебе позволили учиться в академии и работать в волонтёрской организации?

- Помогла Нина Витальевна, - губы подёргиваются в слабой улыбке, в которой нет ничего радостного. – Мы познакомились на форуме в интернете. Я наткнулась на её статью о трудностях одиноких пенсионеров и инвалидов, запертых в квартирах и лишённых возможности элементарно позаботиться о себе. Тот пост был посвящён старику, похоронившему всю семью и умершему через несколько месяцев от голода и отсутствия лекарств. Никто не обратил внимание, что он давно не выходит и за дверью стало тихо. Я поинтересовалась, чем могу помочь, а Нина предложила поработать у них. Узнав, что меня изолировали от общества, заперев в собственном доме, она развела активную деятельность по спасению бедной девочки из золотой клетки. Дядя сопротивлялся, но Нина пригрозила обратиться в полицию и опекунский совет. Благодаря ей моя жизнь стала намного интереснее.

   Таисия уже час, как спит, положив голову мне на плечо и закинув ногу на бедро, а я всё ещё слышу её слова: «Девочки слабее мальчиков. С ними не считаются, их легко можно закрыть, изолировать, принудить выйти замуж, а мальчиков сложнее заставить делать то, что им не нравится». Если бы не статья и упорство Нины Витальевны, Таю просто передали бы из одного дома в другой, так и продержав всю жизнь взаперти. Очень удобно. Такая молчаливая и богатая, лишённая голоса и права выбора.