Читать книгу - "(не) мама для наследника - Яся Белая"

Глава 23

МАРГАРИТА

Этого не может быть! Просто невероятно! Даже человек, далекий от юриспруденции поймет всю абсурдность этих пунктов. Но Ярослав пышет злобой, я даже на расстоянии ощущаю исходящий от него жар.

Конечно, когда все то, во что ты вложил силы, душу  и долгие годы труда – невосполнимый ресурс, пускают под откос можно не только разозлиться, а вовсе лишиться всяких предохранителей, что я сейчас и наблюдаю – у Ярослава срывает планку, и он страшен в этот момент.

Вот сейчас я верю, что он был на войне и убивал людей!

Бам, щеку ошпаривает удар. Бьет ладонью и не со всей силы, не желая калечить. Иначе, я бы сейчас уже валялась в отключке, однозначно.

В голове поднимается гул, щеку жжет, и я оседаю на свой стул позади меня.

Все, что я знаю о Ярославе и его с Фомичевым детище, всколыхнуло во мне искреннюю жалость к мужчине.  Господи, бывает ли справедливость? Почему, кто и как поправил важный документ? Ведь он находился в кабинете самого Яра. И доступ к этим бумагам имели только я и он.

Понятное дело, что под подозрение попадаю я. Особенно, после скандала по поводу Анжелии. Но как же презумпция невиновности, господин Демидов? Как же доказательная база?

Но… злость – дурной советчик. И застит глаза. К тому же Ярославу и так досталось в жизни – все тело в шрамах, да не бытовая мелочь, а следы настоящих боевых ранений!

Едва Ярослав выскакивает прочь, разъяренно хлопнув напоследок дверью, я бросаюсь к холодильнику: он у меня в кабинете очень кстати есть – созданы все условия для меня. Достаю лед, приготовленный для моего любимого чая, и прикладываю к пострадавшей щеке.

Нужно успеть предотвратить расползание отека!

Не хочу, чтобы у Ярослава было еще больше проблем.  Ну, вспылил, не сдержался, с каждым может быть.

Конечно, совсем убрать след от удара мне не удалось, пришлось маскировать тональным кремом и завешивать волосами.

И, как назло, в офис приехал Фомичев. Этот проницательный мужчина сразу все заметил и распознал.

Мы сталкиваемся с ним в коридоре, и он сразу притормаживает, хочет что-то спросить, но потом его взгляд тяжелеет, темнеет.

Фомичев цепко хватает меня за подбородок и поворачивает лицо пострадавшей щекой к себе, отводит волосы мне за ухо и тихо ругается.

– Ярослав яйца оторвет ублюдку! – со злостью гаркает он, осматриваясь по сторонам, словно желая найти мифического ублюдка.

Я вся сжимаюсь от страха и всхлипываю, отшатываясь.

Фомичев напрягается еще сильнее, даже кулаки сжимает.

– Это сам Яр? – с холодным бешенством цедит он.

А у меня горло сводит от ужаса: что я натворила, из-за меня поругаются лучшие друзья!

Поэтому могу лишь кивнуть в ответ.

Дмитрий Андреевич хватает меня под руку и тащит в сторону кабинета. Здесь, налив воды и усадив на стул, приступает к допросу:

– Рассказывай! – властно требует он.

И я все выкладываю. Все, что знаю сама.

Дмитрий встаёт и нервно ходит туда-сюда по кабинету, не перебивая, а лишь иногда угукая и похрустывая кулаками. Когда я заканчиваю, он останавливается рядом, наклоняется, заглядывая глаза.