Читать книгу - "За гранью грехов - Лана Мейер"

— Я ничего такого не говорила! Очнись, Роб. О твоем достоинстве речи не было, но ты и рад найти причину, чтобы снова унизить меня, — резко поворачиваюсь лицом к Роберту, вжимаясь лопатками в стену. Стоя перед ним в одном лишь телесном белье, я не чувствую себя уязвимой или раненой. Несмотря на то, что этот несгибаемый банкир, способный подмять под себя половину Нью-Йорка, смотрит на меня с особой агрессией, граничащей с похотью и желанием, я прекрасно осознаю свою власть над этим мужчиной.

У моего мужа много зависимостей. И я иду далеко не последним пунктом в списке, затерявшись где-то между властью, деньгами, победами, азартом и легкими наркотиками. Или уникальными.

— Спорить будешь? Забыла откуда ты? Из какой дыры вылезла? — снова и снова напоминает о моем происхождении он. — А откуда родители твои и кто они? Падкие на бабло, недалекие кретины. Они же буквально продали тебя в рабство, пусть и в хорошие руки, — по телу проходит дрожь, стоит лишь мне вспомнить о маме и папе, которым было совершенно плевать на то, что их юная дочь общается со столь взрослым мужчиной.

После пары встреч с Робертом, папа перестал препятствовать его ухаживаниям в мою сторону. Я знаю очень мало отцов, которые бы одобрили брак своей дочери с мужчиной, что почти на тридцать лет старше ее. А мой одобрил. Все так сложно…конечно, я и сама хотела выйти за Роберта. Я была не в себе. И сейчас, порой, не в себе. Иногда, кажется, что я безумно люблю его. При этом я мечтаю его раздавить, уничтожить, стереть с лица земли.

— Еще одна выходка, Рида…и я все заберу у тебя, слышишь? Все подарки, все счета, все показы и контракты. Все, до единого. Ты мне еще миллионы должна будешь. Думаешь, красивая жизнь цены не имеет? Напоминаю, чтобы ценила каждый цент, каждую секунду времени, что я вложил в тебя и планирую вкладывать дальше. Продажная, дешевая шлюха…, — Роберт стискивает мой подбородок пальцами, заставляя заглянуть в совершенно дикие глаза. — Сможешь жить без очередного ожерелья на Рождество? — серьезным тоном интересуется он. — Или в метро такой роскошью щеголять не перед кем?

— Я бы с удовольствием запихала тебе его в задницу, — мне хочется выкрикнуть эту фразу, но в реальности выходит лишь слабый и пылкий шепот, напоминающий шелест осенних листьев.

Не успеваю опомниться, как резко пролетаю вдоль стены и падаю на пол, едва не ударившись затылком о стену. От силы удара, я теряю равновесие и вновь оказываюсь у ног Роберта. Даже не заметила, как инстинктивно вцепилась в ножку декоративного столика, увенчанного хрупкой вазой с живыми цветами. Лязгающий звук разбитого стекла ударяет беспощадным хлыстом по оголенным нервам.

Роберт все время дарит мне белые лилии и меня уже давно тошнит от их запаха.

— Неуклюжая куколка, — отвешивает комплимент Роберт. Именно таким тоном у нас в Польше подзывают бездомных бродяг и бросают им объеденные куриные крылышки из ближайшего фастфуда. — Это диахроническое стекло стоит бешенных денег. Ты нихера не ценишь, Эрида. Как я устал от тебя, ты даже не представляешь, — цедит мой ублюдочный муж, сквозь сжатые зубы. Наступает все ближе, заставляя меня сжиматься в беззащитный комок и шарить по полу пальцами, в надежде найти ближайший инструмент для самозащиты.

В тот самый миг, когда я поднимаю голову и заглядываю в его прозрачные глаза, пугающие своей пустотой, бездушностью и эффектом мутных стекляшек, мои пальцы находят довольно приличных размеров осколок и решительно сжимают его.

— Ты не сможешь этого сделать, Эрида. Ты любишь меня, крошка. Забыла? Ты жить без меня не сможешь, — переходит на елейный тон Роберт. По мере того, как его мощная фигура приближается ко мне, а табачный аромат роскошного парфюма обволакивает с головы до ног, я содрогаюсь сильнее.

Я ненавижу тебя.

Я не знаю, как жить без тебя.

Я мечтаю убить тебя.

Сбежать, скрыться, исчезнуть для тебя.

Я чувствую так много всего к своему мужу.

Но истина в простых словах.

— Я хотела бы никогда не знать тебя…ублюдок, — произношу вслух, на что Роберт отвечает лишь ехидной усмешкой. Наклоняется с высоты своего роста, вновь грубо хватая за скулы. Шершавый палец мужчины скользит по моим губам, и, судя по искрам похоти, фейерверком взрывающимся в глазах Роберта, он отчетливо представляет, как будет елозить своим членом по ним ровно через пару минут.

— Рот открыла, — приказывает муж, и я прекрасно знаю, какими будут его дальнейшими действия.

Он не попросит о «глубоком горле», не сегодня. Он сделает хуже.

— Нет. Ты не посмеешь…Роб, не надо, — а у самой сердце в груди заходится от одних лишь воспоминаний об эйфории, которую испытала от таблеток в последний раз.

— Давай, крошка. Тебе станет так хорошо, моя девочка, — Роберт кладет на мой язык крошечную пилюлю, что начинает мгновенно шипеть и разливаться кисловатым вкусом во рту.

Сознание резко мутнеет. Если еще минуту назад я могла бы сопротивляться и хоть как-то противостоять нездоровому натиску мужа, то теперь мышцы наливаются таким теплом и жаром, что мне даже запястья от пола оторвать трудно.

Развратно раздвинув ноги, я призывно выгибаюсь на полу, выгибаясь как кошка, налакавшаяся валерьянки.

Сквозь охваченное чувством эйфории сознание, ощущаю его ладони, разминающие мои ягодицы, бедра. За позвякиванием ремня и щелчком молнии на брюках, следует незатейливая прелюдия — одарив меня еще одним сочным шлепком по заднице, Роберт смазывает головку члена моим соком у входа и мощным толчком проникает внутрь. Резко, дико, озверело, без предварительных игр и подготовки. Сукин ублюдок.

— Всегда заводишься от оскорблений, кукла, — с гневным рычанием комментирует он.

Закидывая лодыжки себе на плечи, мужчина начинает грубо вбиваться в мое лишенное сил, тело. Роберт не способен на нежный и чувственный секс, и он часто делает это до крови — ему нравится снова и снова проигрывать и повторять ту ночь, когда он лишил меня девственности. К слову, я почти ничего из нее не помню.

Я знаю, что психотропная таблетка еще не достигла пика своего действия. Внутреннее и внешнее встречаются в кровавой схватке, но предполагаю, что химия окажется сильнее моих душевных терзаний. Где-то глубоко внутри себя, я отчаянно завываю от обиды и унижения. Где-то в параллельной вселенной, я нахожу в себе силы, чтобы вонзить злополучный осколок под его кожу. Но в реальности я царапаю, лишь сильнее царапаю Роберта, в ответ на его ритмичные и болезненные фрикции. Шепчу гадости и проклинаю его, прекрасно осознавая, что его лишь больше заводит, что его «кукла» — на самом деле далеко не кукла, а настоящая бестия, оставляющая на его теле шрамы похлеще, чем те, что весь высший свет Нью-Йорка лицезрел сегодня на моих позвонках.

Толкаясь сильнее, до одури и горлового рычания, он припечатывает мои «саблезубые» руки к полу, и выворачивает меня наизнанку, выбивая из меня крики и стоны, которые слышит весь обслуживающий персонал.