Читать книгу - "Порочные души - Ellen Fallen"

Мой будильник на телефоне издаёт короткий звук, и я привычно открываю глаза, пошарив рукой, наконец, соображаю, что не на работе и не дома. То есть привычные места, где я оставляла свои очки стали теперь незнакомыми. Приподнимаюсь на мягкой кровати, откидываю одеяло и встаю на ворсистый ковёр, утопая в нем стопами. Завожу руки за спину и тяну мышцы, затёкшие от лежания на одном боку. Дурная привычка, быть постоянно в ожидании, что в любой момент придётся встать и реагировать на происходящее.

Чтобы не шуметь в четыре утра в душевой, достаю полоски для чистки и леплю их на зубы. Трой меня однажды сравнил с боксёром, который надевает каппу перед боем. Такие вещи просто необходимы, когда на многое нет времени, а дурной запах изо рта может плохо отразиться на общении. Когда я вернусь, обязательно почищу зубы.

Длинная майка и пижамные штаны, именно так я решаюсь пройти в комнату ребёнка, весьма предусмотрительно, что она находится рядом с моей. Но прежде чем выйти, убираю полоски с зубов и вешаю на шею стетоскоп. Нажимаю на дверную ручку, сморщившись от звука тихого щелчка, я не хочу будить ребёнка без надобности. Приостанавливаюсь, приподнявшись на цыпочках, замираю, комната погружена во мрак, едва различимый свет исходит от светильника, укрытого темной тряпкой похожей на футболку, наверное. Подхожу к кроватке, где лёжа на животе, сопит маленький Трентон. Убираю волосы на правое плечо и грею дыханием металлическую дужку медицинского предмета.

Ночью малыш прекрасно себя вёл, я очень чутко сплю и оставила дверь приоткрытой, чтобы встать практически сразу, как только он закричит. После того как ушёл Хоук, няня не могла справиться с ним, я пришла на помощь, и мы вместе быстро уложили неспокойного ребёнка. Может позже няня прикрыла специально ночник, чтобы не тревожить его.

Сейчас он лежит одетый в то самое боди, что переодела я. Черно-жёлтые полоски и маленькое тёмное жало на его попке смешно двигаются, когда он дышит. Мне показалось оно очень симпатичным.

Очень аккуратно расстёгиваю кнопки боди, начинаю слушать сердечный ритм, моя голова немного повёрнута в сторону, краем глаза мне кажется я ловлю движение. Но меня больше напрягают шумы в сердце, появившиеся на второй неделе пребывания в больнице. Я буквально только вытащила его из бокса и отключила от трубок, повезла на кардиограмму, и мы зафиксировали это. После необходимого обследования и лечения, они имеют какую-то особенность являться плавающими, то они есть, то нет.

Поправляю боди, переворачиваю малыша на спину и меняю наполненный памперс. С мочевым у нас явно все хорошо. Ребёнок шевелится, тянется к новой соске, я тут же её подаю. Чувствую себя сапёром, в любой момент готовым подорваться на мине. Трентон не похож на своего отца. Его светлые почти белые волосы торчат в разные стороны, глаза голубые, а у Хоука карие. Есть, конечно, небольшое сходство. Но дети имеют свойство перерастать и становиться похожими на своих родителей.

На тумбе стоит одна пустая бутылочка, я запинаюсь о какой-то предмет, лежащий на полу, и слышу сдавленный вздох. Снимаю тряпку с ночника и хватаюсь за сердце, которое чуть не вырвалось из груди от испуга. То, что я пнула, оказалась рука крепко спящего мужчины, лежащего на полу.

Хоук даже не пошевелился, его грудь равномерно поднимается и опускается, я позволяю себе на минуту задержаться и посмотреть на него в таком состоянии. На редкость приятное зрелище, он не скалится, не говорит все эти неприятные слова и абсолютно спокоен. Не часто он такой, даже если учитывать, что я его не знаю. Морщинка между бровей разгладилась, губы приоткрыты, а волосы растрёпанные.

Забираю из его руки ещё одну пустую бутылочку, накрываю ночник, как оказалось его футболкой, и тихо выхожу из комнаты. В голове закрадывается мысль, что снова могла сделать поспешные выводы о человеке, которого совершенно не знаю. Что для меня свойственно, обычно я не рассматриваю людей под увеличительным стеклом. Может в этом моя огромная проблема. И именно это постоянно мешает мне правильно устраивать личную жизнь. То, что случается со мной похоже на закономерность, все парни, которые были у меня, внешне красивые, беспечные и свободные от рамок. Мне нравится особый дух бунтарства, отречения от всего происходящего вокруг.

Мой первый парень был байкером, старше меня почти на восемь лет. Я смотрела на него с открытым ртом, ожидая, когда же он обратит внимание на дурочку, которая крутится около него. Он был другом моего брата в ранней молодости, мне казалось это круто, встречаться с таким как Сэм. Мне льстило, что по истечению времени он перестал видеть во мне младшую сестрёнку его друга, и сейчас даже смешно насколько я была глупа. Сэм переспал со мной через неделю отношений, я познала всю прелесть первого бестолкового секса, и надеяться на особую долю нежности или опытности не стоило. Но я продолжала находиться с ним рядом, пока он впервые меня не ударил. Это отрезвило меня, правда, ненадолго, но все же. Все происходило слишком быстро, на мой взгляд, постепенно его сексуальные предпочтения переходили пределы терпения, и он откровенно скучал со мной, сидящей на его коленях. Когда я попыталась влезть между ним и девчонкой, которую он обнимал, случился очередной эпизод, когда я получила по губам. Вот таким образом закончились мои первые отношения.

Я поступила на медицинский и решила для себя, что хватит приключений, пора браться за знания и постараться реализовать себя, как хорошая ученица. И, конечно, не обошлось без плохого парня, который подтрунивал надо мной при каждом удобном случае. Я снова кинулась в огонь парящей бабочкой, летящей на тёплый свет. И снова обманулась. Не прошло и месяца, его начали раздражать мои слова, поведение и даже одежда. Нет, он не бил меня по лицу и не пинал в живот. Хватило того, что оставил на вечеринке у костра одну, ночью. Было ужасно неприятно звонить брату и просить о помощи. В итоге произошла драка между парнями, я полезла разнимать и, получив в живот кулаком, закончила эти отношения.

Может меня мало ругали в детстве, не знаю, откуда эта тяга к подобным мужчинам. Мой отец был хиппи, «мир во всем мире», покуривал травку в дикой молодости и этим ограничился. Именно от него я научилась нескольким фокусам с задержкой дыхания, когда теряешь сознание, и парочке приёмов самозащиты. Отец считает, что внезапность – одно из самых опасных приёмов противодействия. Если ты будешь начеку, люди подумают, прежде чем выбрать тебя жертвой. И как единственный ребёнок своего отца, впитав, так сказать, его боевой дух, я не растратила веру в будущее. Ведь вкусы не изменяются, с этим надо смириться. А чувство влюблённости испаряется так же быстро, как погода в Нью-Йорке. Стоит только повести себя неправильным образом.

Я сомневаюсь, что хоть раз меня постигало это чувство любви. И если в восемнадцать я летала словно пушинка, гонимая ветром, в двадцать два мне хотелось стабильности. Хорошие парни меня не привлекали, казались слишком нудными и чопорными. Они просто появлялись рядом и сразу помещались в френдзону. Их это конечно не устраивало, поэтому ряды постепенно рассеялись, а амбиции о совершенстве «мужчины жизни» ещё больше приподняли планку идеала.