Читать книгу - "Королева их сердец - Найн Эванс"

Я не говорю, что считаю Стаса хорошим человеком, но называть его чудовищем не стоило. Да и насильником тоже. Пусть они добились моего согласия с помощью манипуляции, в конечно итоге я прекрасно отдавала себе отчёт в том, что делаю. И после того, как я решила воспользоваться их возможностями и ресурсами, глупо теперь разделять нас. Я тоже не ангел. Они, в отличие от меня, хотя бы откровенны в своих желаниях.

- Госпожа? – звучит тихий голосок из темноты комнаты.

- Я же просила, - хрипит мой голос. – Раздвинь шторы, ничего не видно, - прошу горничную.

- Господин Кулагин сказал, что яркий свет может усугубить головную боль, - не двигается Ева с места. – Но я могу зажечь настольную лампу. В патроннике поменяли лампочку на более тусклую.

Лишнее напоминание о моей глупости. Он мог не заботиться о моем самочувствии после случившегося, но всё равно сделал это. Будто мне и без того не достаточно хреново. Хочется разозлиться, что Кулагин заставляет меня ненавидеть себя, но я злюсь лишь на себя. И с этим что-то надо сделать. Я не могу грызть себя изнутри, переваривая произошедшее.

Лампа вспыхивает мягким светом, который почти не режет глаза и не вызывает желания забраться обратно под одеяло.

- В ванной лампочки тоже поменяли, - докладывает прыткая Ева, помогая мне выбраться из постели. – Я могу приготовить вам ванну, если хотите?

- Нет, - продолжаю хрипеть. – Приму душ, - следую в сторону ванной комнаты. – Где Стас сейчас?

- Господин Кулагин в своём кабинете. Сказать, что вы спрашивали про него?

- Не надо. Я сама.

Ноги мои ещё слабы, но я всё равно умудряюсь помыться без помощи Евы, которая так и норовила пролезть за мной в комнату. Она и до этого была очень услужлива, но сегодня попытки помочь просто выходят за всякие рамки. Раньше она бы не стала со мной спорить, приняв указ с первого раза.

- Что с тобой? – не сдерживаю вопрос после того, как оказываюсь снова в спальне и принимаю из рук горничной мягкую пижаму из прохладного щёлка. – Ты ведёшь себя странно.

Ева поднимает голову и я, наконец, замечаю, как блестят её глаза от невыплаканных слёз. Первая мысль о том, что её кто-то обидел. Но она не даёт мне придумать какие-то глупости.

- Вы вчера выглядели очень плохо, - всхлипывает она. – Мне казалось, что вы можете умереть – настолько бледной вы были. Я думала, - мотает она головой. – Думала, что…

Очередной всхлип, и слёзы проливаются из прекрасных янтарных глаз девушки, которая так близко приняла случившееся со мной. Мне не остаётся ничего другого, как податься вперёд и обнять Еву, проводя ладонью по её вздрагивающей от рыданий спине. Нужно быть внимательнее к ней.

- Всё хорошо, - проговариваю скорее для себя, чем для неё. – Ничего ужасного не случилось. Всё будет хорошо.

Успокоив горничную и придав себе немного уверенности, я следую в кабинет Кулагина. За неполный вчерашний день успела запомнить, где и что находится в этом особняке. Несомненно, мне это лишь на руку. Не хочу лишний раз просить помощи Рэма.

- Можно?

- Войдите, - раздаётся властный, не терпящий возражений голос.

Стас оказывается за своим столом, таким же массивным и крепким, как и сам мужчина. Как я успеваю заметить, пока приближаюсь к столу, кабинет полностью соответствует собранному и сдержанному Кулагину. Ничего лишнего в интерьере, и каждая вещь на своём месте.

- Как ты себя чувствуешь? – опережает мужчина мой вопрос.

- Я… - опускаю голову. – Я хорошо. Спасибо, - тереблю подол пижамной кофты. – Я хотела извиниться, - едва слышу сама себя. – То, что я сказала вчера… Я не думаю о тебе так. Я не…

Меня начинает медленно потряхивать, и, кажется, Стас это замечает.

- Подойди, - всё так же спокойно просит он, но что-то подсказывает – отказа мужчина не приемлет.

Не ожидая повтора, я двигаюсь к мужчине, обойдя стол стороной. Моя голова всё ещё склонена вниз, поэтому я вижу ноги Кулагина, а не его лицо. Затем в поле зрения появляется широкая ладонь, которая легко обхватывает моё запястье. Я не сопротивляюсь и подаюсь вперёд.

- Ты ни в чём не виновата, - произносит Стас проникновенно, после того, как устраивает меня на своих коленях.

Удивительно, что со своими габаритами я всё равно ощущаю себя маленькой и беззащитной рядом с Кулагиным. Его руки обхватывают меня, и я словно оказываюсь в коконе. От мужчины пахнет чем-то приятным, но не различимым, а также веет теплом, в которое я окунаюсь, прикрывая глаза. Если Стас не злится, то и я не стану себя обвинять.

- Наркотик, который тебе подсыпал в коктейль тот незнакомец, называется Ридин, - нарушает Кулагин очарование момента.

- Наркотик? – я резко поднимаю голову от груди мужчины.

- Ты ничего не почувствовала?

- Я не… - пытаюсь вспомнить свои ощущения. – После двух выпитых коктейлей я почувствовала, как голова плывёт. Тело стало ватным. Но я подумала, что это типичные симптомы алкогольного опьянения. Разве нет?

Стас мягко улыбается, касаясь моего лица и убирая пряди волос за уши. По-видимому, ему доставило удовольствие услышанное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Это, и правда, типично для некоторых людей, особенно для тех, кто плохо переносит алкоголь. Но бармен сказал, что ты стала вести себя странно, сделав несколько глотков из нового бокала. Там-то и находился Ридин. Обычно этот наркотик вырубает человека, но так как ты удивительная, всё пошло не по плану.

- Он хотел…

- Скорее всего, - не даёт Стас договорить. – Но не беспокойся, больше он никого не тронет. Также в баре проведены изменения. Теперь, чтобы снизить нагрузку на барменов и сделать их внимательными к посетителям, штат их увеличится. Это позволит им если не следить, то хотя бы присматривать за людьми. К тому же охранники получили новые инструкции. Вряд ли какой-то ублюдок после сможет вынести девушку без сознания. За этим станут следить. И, да, так впредь будет во всех наших заведениях. Мы заботимся о своих посетителях.

Я не отвожу взгляд от лица Кулагина, пока он говорит. И последние слова о заботе делают его голубые глаза ещё ярче. Для него это точно не пустые заверения. Он близко к сердцу воспринял случившееся. Есть ли женщины, переживания за которых раньше так же заставляли его принимать радикальные меры?