Читать книгу - "Наши границы - Джули Дейс"

В начале своего пути в Принстоне я уже размышляла на тему боли. Я думала, что самое худшее позади, ведь наши отношения с Диего стали лучшими во всех смыслах. Вчера он открылся мне, поведал свою историю, свой путь, и это было лучшим мгновением за всю мою жизнь: осознавать, что человек, который стал тебе ближе, чем любой на планете, доверяет тебе – это сравнимо с полётом в космос. Мне хотелось петь и плясать, кричать и шептать ему слова любви, потому что я наконец-то смогла признаться себе, что люблю его. Люблю его по-настоящему, из-за чего мои прошлые отношения с Арчером сейчас кажутся детским лепетом. В Диего я нашла себя, я нашла отдушину, он мой антидепрессант и триггер. Вся боль, что он принёс со своим появлением в мою жизни, ушла в небытие в тот самый момент, когда его душа открыла мне прочную железную дверь с тысячей замков. Но кто знал, что на смену ей придёт то, что станет моей погибелью.

Я потеряла его.

Я потеряла самого близкого человека в моей жизни, но это я поняла только тогда, когда место рядом со мной оказалось пустым спустя много лет вместе. Сейчас я знаю, что никакая любовь Диего, бабушки и дедушки, семьи Диего не сравнится с теми чувствами, что я испытывала к Алану и он ко мне. Наверное, я буду держать свою любовь к нему на протяжении всей жизни, потому что много пути у меня нет. Жаль, что я поняла это слишком поздно.

Кто-то сравнивает свою жизнь с поездом. Люди выходят на своих остановках, оставляя в твоей голове только воспоминания. И я верила в эту идеологию, только я не верила в то, что когда-нибудь Алан сойдёт с этого поезда, даже не помахав мне рукой. От этого становится только больнее.

Стоя перед зеркалом в ванной комнате, где пару часов назад нашли мертвого Алана, я смотрю на себя и не узнаю этого человека передо мной. Это не я. Без него я – не я. Волосы спутались в что-то непонятное для этого мира, отражая мои мысли в голове, которые с таким же хаосом расположились в моей черепной коробке. Забавно, что даже мои собственные «я» в шоке от происходящего, из-за чего я не слышу от них ничего: ни нравоучений, ни споров, абсолютно ничего. Видимо все тараканы в голове ушли вместе с моим лучшим другом. Быстро поправляю шарф, повязанный вокруг моей шее, и представляю, что это петля, которая приведёт меня к Алану. Мечтать не вредно, и с этими мыслями я выхожу из комнаты. Глаза тут же находят Саманту, которая уставилась в пол. Я знаю, она также разбита, как и я. Всю ночь она не отходила от меня, пока я сидела на полу в ванной на холодном кафеле, застывшая и безжизненная. Пару раз она попыталась оттащить меня в кровать, потому что время давно доходило до четырёх утра, но у неё ничего не выходило. В голове сразу мелькали картинки того, как Алан укладывал меня в кровать после вечеринок в Лондоне, а родителям говорил, что мы долго сидели в библиотеке, готовясь к экзаменам. Вот он – мой лучший друг.

Слышу, как Саманта делает тяжелый вздох, и жду, когда она скажет то, что написано у неё на лице. Но она молчит также, как и я. С минуту мы просто смотрим друг другу в глаза, пока дверь не открывается, и в комнату не заходит Оливер. Привычная для него маска весельчака придурка слетела в тот же миг, когда он узнал последние новости.

Он откашливается, думая, что мы в состоянии гипноза смотрим на него, и всё, что он скажет, на нас не подействует. Скорее всего, это именно так.

– Машина уже приехала, вы выходите или останетесь здесь? – хрипло говорит он, смотря на меня. Он понимает, что из присутствующих я разбита больше всех.

Саманта кивает и встаёт с кровати, поправляя длинную чёрную юбку. В начале года она говорила мне, как ненавидит этот цвет, потому что он ассоциируется у неё с похоронами её деда. Насколько ей сейчас тяжело хоронить второго человека в своей жизни и знать, что он будет не последним. Мне хотелось спросить у неё это, потому что я впервые на таком мероприятии, но я не могла найти нужных слов, а звуки не хотели исходить из моего горла.

Оливер молча покидает комнату. Сам доходит до двери и оборачивается в мою сторону. Может, она ожидает того, что я тоже должна выйти? Сейчас я думаю, что это худшее решение в жизни. Здесь, в комнатке, я словно в куполе. Который, покинув, мне придётся принять неизбежное.

– Тебе больно, – шепчет она. Первая слеза катится по её щеке, и я замечаю, что сегодня она не накрашена. Хотя обычно она наносила хотя бы пудру, считая, что так она создаёт щит. Видимо, её броня раскололась так же, как и у нас всех.

Горло саднит, потому что со вчерашнего дня я не пила и не говорила.

– Больно, – я не подтверждаю её слова. Она прекрасно все знает. Здесь совершенно другой подтекст, который понимаем только мы.

Новый вихрь слёз накатывает на неё, из-за чего она поднимает голову вверх, пытаясь загнать их обратно. Стоит ли говорить, что вчера я делала то же самое, но ничего не помогло. Единственное верное решение – дождаться, пока слёзы кончатся, что сделала я.

– Я хотела рассказать тебе ещё вчера, но все мы были так убиты горем, а особенно ты, что я просто не нашла в себе сил разбить тебя ещё больше.

– Что ты хотела сказать мне, Саманта? – настойчиво спрашиваю я. Всё, что касается Алана, я хочу знать и буду знать. Потому что это единственное, что осталось от него. Единственное, что может объяснить его поступок, чем он руководствовался.