Читать книгу - "Нелюбимая - Екатерина Орлова"

Наконец телефон полностью оживает, и я слышу, как на него сыплются входящие сообщения, многочисленные мессенджеры пиликают по-разному, создавая какофонию звуков в моих руках. Опускаю голову. Клиенты, подруги, родственники… Но взгляд подсознательно выискивает в череде сообщений те, которые придут от адресата с устаревшей подписью «Любимый». Есть. Сердце пускается в галоп, тараня грудную клетку. Но я не тороплюсь их читать. Терпеливо дожидаюсь, пока все эти звуки звоночков, пиликаний и свистов прекратятся, и только потом разблокирую аппарат. Как заправская мазохистка, я игнорирую сообщения Вадима, и вместо этого набираю маму.

– Ну наконец-то! – восклицает она, ответив на звонок. – Нашлась пропажа. Вадик нам уже телефон оборвал.

– Он звонил?

– Ну да, – отвечает мама так, как будто я спросила у нее непонятно что. – Говорит, ты поругалась с ним и одна укатила в ваше свадебное путешествие. Тами, что это за выходки такие?

– А Вадик не рассказал тебе, как переспал с моей подругой, м? – выдаю я тоном, полным сарказма.

– В смысле? Ты что-то, наверное, перепутала.

– Ага, мужчину, за которого я собралась замуж. К счастью, так и не вышла.

– Тамила! – строго осекает меня мама. – Ну что за глупости ты говоришь? Вадик хороший парень, он не мог так поступить, тебе соврали. Кто сказал? Лёлька твоя? Лживая коза, она сама на него глаз положила.

– Положила, мам. И не только глаз, телесами своими тоже его накрыла.

– Да врет она все.

– Она, может, и врет, а мои глаза – нет.

– Ты можешь толком объяснить? – заводится она.

Вот почему все это время я не звонила маме. Сидя в небольшом городке, ей каждый учтивый состоятельный парень кажется богом, который осчастливит меня своей фамилией. Вот она и вцепилась в Вадика мертвой хваткой. Этот лицемер всегда вел себя с ней так, как будто забирает у родителей единственное сокровище. Я даже четко помню его выражение лица, когда он обещал моей маме, что будет беречь меня и на руках носить. Благодарил их с папой за меня, рассыпался в комплиментах. А потом трахал меня на капоте своей тачки, называя шлюхой, когда мы возвращались от родителей через лесопосадку. Вот такие двойные стандарты. Тогда мне так нравилось, а сейчас я понимаю, что это была не игра. В смысле игра, но не тогда, со мной на капоте, а перед моими родителями. А я ж дура, уши развесила, в глаза ему заглядывала. Фу, вспоминать противно, аж затошнило.

– Я, как в классическом анекдоте, мам, не вовремя вернулась домой.

– И?

– Застала его с Лёлькой.

– В постели, что ли?

– Ну да.

– И что ты сделала? Вырвала шалаве ее космы?

– Нет. Я сделала кое-что получше.

– Ну?

– Забрала свой чемодан, который приготовила для полета на острова, а там были билеты. Ну я и поехала в медовый месяц одна.

– Так ты на островах сейчас?

– Да.

– Ох, бедовая ты у меня, Тамилка, – простодушно произносит мама, тяжело вздохнув.

– А еще я вышла замуж, – выпаливаю я, а потом сжимаюсь. Но лучше сейчас, чем лично объявлять это родителям. До моего приезда успеют остыть.

– Не поняла? Где? За кого? Или ты все-таки простила Вадика?

Я фыркаю.

– Обломится. Я тут парня встретила.

– Господи! – выдыхает мама. – Какого еще парня? Туземца?

Я смеюсь.

– Нет, вполне себе русский. Мы даже в одном городе живем.

– Да у вас там миллионы живут. Вон расползлись по всему миру как тараканы. Тамила, ты не чуди там! Не надо нам замуж за незнакомых мужиков.

– Он хороший, мам, – с улыбкой произношу я, глядя на то, как Роман выходит из воды.

По его соблазнительному загорелому телу катятся крупные капли воды, шорты для плаванья облепили подкаченные бедра. Он вытирает воду с лица и приглаживает мокрые волосы. И все это одним точным, мужественным жестом. Красивый мужчина.

– Вадик тоже был хороший, – отвечает мама. – Ну ты даешь, дочь. Зовут-то хоть как зятя нового?

– Рома.

– Что? – отзывается он, подходя ближе.

Я похлопываю по верхней ступеньке, показывая Роме, что хочу, чтобы он присел рядом, а потом говорю:

– Мам, включай видео, будем знакомиться.

Я даже не смотрю на Романа, знаю, что там взгляд, в котором плещутся вопросы.

– Куда ж видео, Тами? – суетится мама. – Я ж не готова. Да и отец не дома.

– Давай, потом уже ближе познакомитесь, как приедем. – Мама сокрушается, голос становится тише, а потом на экране возникает родное лицо. Я улыбаюсь. Видеть маму – это словно глоток свежего воздуха. И путь она у меня резковата и с несовершенствами, но я все равно ее люблю. – Привет, мамочка.

– Ты что это? Похудела снова?

– Мамуль, – с улыбкой зову я и перевожу камеру на Рому. – Это Рома, мой муж.

– Здравствуйте, – произносит Рома, а потом осекается, потому что не знает имени моей мамы.

– Лидия Ивановна, моя мама, – представляю я.

– Очень приятно, Лидия Ивановна.

– И мне приятно, Роман.

Они оба глупо улыбаются, потому что не знают, что сказать друг другу.

– Как же так получилось? – наконец отмирает мама.

– Я тебе потом расскажу, – возвращаю камеру к себе. – А Борис где?

– Да на охоте, – отмахивается она.

– Ну ладно, мам, я пойду.

Она смотрит на меня, хитро прищурившись. Рома встает и, простившись с мамой, удаляется в бунгало.

– Тами, не начуди там. Ты его совсем не знаешь.

– Я буду осторожной, мама.

– Ох, ты всегда была такая своенравная, делала что хотела. И сейчас вот поступила опрометчиво.

– Откуда ты знаешь? Может, я буду с ним счастлива.

– Сколько ты с ним знакома? Дня три?

– Пять.

Мама машет рукой.

– Это две минуты. Прежде, чем выходить замуж, человека нужно узнать.

– А что толку, что я знала Вадима? Чем закончилось? Мам, нельзя человека узнать до конца.

– И то правда. Телефон не выключай, будь на связи. Я должна знать, что ты в порядке.

– Ладно, – с улыбкой отвечаю я. – Боре привет.

– Передам, – коротко отзывается мама.

Мы прощаемся, и я окунаюсь в ворох сообщений. Отвечаю на вопросы клиентов, пишу подругам, что со мной все хорошо, сбрасываю короткое сообщение брату и его жене. Остались только те, с которыми я тяну дольше всего. Сделав глубокий вдох, я открываю нашу с Вадимом переписку. Как же символично, что еще шесть дней назад мы обменивались глупыми смайликами и признаниями в любви, а сразу за этим последовали оскорбления.