Читать книгу - "Цота. Планета изгоев - Регина Грез"

«Смотри же, Ари, смотри хорошенько, каков может быть твой финал на Цоте». Я закрыла лицо руками и, ориентируясь на звуки, медленно брела туда же, куда мчались десятки босых ног, копыт или лап. Уже ничему бы не удивилась в здешнем паноптикуме, но смотреть было противно и страшно.

Впереди показалось проволочное заграждение, видимо, в нем был узкий проход, потому что в одной точке сгрудились изгои. Я заметила высокую, костлявую фигуру Фрайма, действуя своей тележкой как тараном, он смог быстро проникнуть внутрь. Следом постепенно засосало в ворота всю пеструю многоголосую толпу оборванцев.

Я зайду последней, просто не смогу пробиваться локтями среди этой вонючей, клокочущей массы. Я не буду выпрашивать подачку, как  здешние побиральцы.

Но моя медлительность оказалась роковой. Пробираясь к знакомой повозке между рядами изгоев, разрывающих пакеты с едой, я заметила, что раздача закончена. У постамента, на котором стоял Шакко, валялись пустые мешки и коробки, часть из них я лично укомплектовывала с Ситом. А теперь их содержимое перемалывали челюсти местных бродяг. Повсюду раздавалось жадное чавканье, довольное сопение и хруст пакетов.

Как же хочется есть… Хоть кусочек пастилы, пахнущей сырой рыбой… А Фрайму повезло – он сидит в тени своей тележки и, закрыв глаза, смакует добычу. Рот у меня наполняется голодной слюной. На какое-то время забываю, зачем я здесь и как робот двигаюсь в сторону «скелета».

— Дай немножечко. Поделись...

— Надо было шевелиться самой.

«Вот жмот полудохлый!»

— Фра-а-йм… пожалуйста, я потом верну.

Он ничего не ответил, полностью занятый насыщением, а я тоской смотрела, как ритмично дергается острый кадык на его тощей шее. Фрайм прав, я сама виновата, надо было шевелиться, иначе здесь не прожить.

Присаживаюсь рядом, потому что нет сил куда-то идти. И вообще хочется лечь и не двигаться. Никогда.  Вот только напьюсь и помру здесь у подножия трона. Забираю у Фрайма фляжку с остатками воды, запрокинув голову, выпиваю до донышка. Как неаккуратно… рук дрожат от слабости, все течет по подбородку. Стаскиваю с головы платок и обтираю облитую грудь. Даже заставляю себя улыбаться. «Все, Ари, это конец…»

А потом словно от незримого толчка в бок я открываю глаза и тут же замечаю его. Никаких мыслей и чувств – тупое безразличие уставшего и очень голодного существа, я просто смотрю на большого мужчину рядом с одноглазым Шакко, а он в упор смотрит на меня. Не знаю, сколько времени это продлилось, я пришла в себя, когда у моих ног шлепнулся пакет с концентратом и прозвучал смутно знакомый свистящий голос ясса:

— Возьми. Это тебе.

Я тут же разорвала пленку и вытащила содержимое пакета: порция «торфопасты», тюбик с соевой кашей, замаскированной под мясное рагу, пара галет и бутылочка с «жидким хлебом», что-то вроде густого кваса. Его я выпила в первую очередь, потом разгрызла зерновую галету и только тогда догадалась вновь поднять взгляд на устроителей раздачи бесплатного корма.

Шакко что-то тихо говорил, наклонившись ко второму, а тот с непроницаемым лицом смотрел, как я ем. У второго оба глаза были на месте, но почему-то он показался мне еще более страшным. Мужчина до пояса оголен. Такой же высоченный, как Шакко, только еще шире в плечах, ноги как столбы, ручищи огромные, бугры мышц перевиты синеватыми венами, желтовато-бурый змеиный узор на коже. А, может, настоящая чешуя…

Я вроде не хочу смотреть, но словно под гипнозом не отвожу взгляда.

Каменное лицо… Безволосый череп… Гладкий высокий лоб, выпуклые надбровные дуги без самих бровей… Лицо-маска сильного, гордого, сурового существа, привыкшего побеждать, ни перед чем не останавливаясь. Может, это и есть король Джелло?

Господи, я же не смогу с ним заговорить, у меня язык не повернется обратиться с просьбой к такому чудовищу. Он отмахнется от меня, как от мошки и велит выкинуть за пределы ограждения. Еще и Фрайм пострадает за то, что привел сюда. Надо немедленно уходить, пока целы.

Я завязала остатки трапезы в тряпку-платок и поднялась с земли. Единственное, на что оказалась способна – это сдержанно поклониться и невнятно пролепетать:

— Благодарю вас! Вы делаете очень важное и хорошее дело. Цота вас не забудет.

Напоследок я осмелилась глянуть на Шакко, он меня немного меньше пугал, почему-то казался проще, и слова благодарности я невольно обращала именно к нему. Осталось растормошить приятеля «скелета», похоже, насытившись, он собирался вздремнуть у своей телеги.

— Фрайм, пошли, дожуешь по дороге!

Меня била нервная дрожь, двое яссов на постаменте о чем-то тихо переговаривались на своем шипящем языке, до меня долетели обрывки фраз Шакко:

— … из Дейкос… работает в «Кормушке»… забавная и немного похожа… забыл сказать раньше… сама пришла.

Меня захлестнуло чувство опасности. На уровне животных инстинктов, откуда-то из подсознания поднялась волна паники. Но зачем же я им нужна? Унижать, издеваться над кузнечиком из чужой «примитивной» системы? Позор для сильного и благородного ясса.  До чего противно чувствовать себя ничтожной в чьем-то высокомерном сознании. На смену страху медленно поползла злость, и я уже заорала, не сдерживаясь:

— Фрайм – вредная ты жадина, хватит дрыхнуть, здесь тебе не любимая помойка! Двигай костями, нам еще долго добираться до дома!

За моей спиной раздалось насмешливое хмыканье. Немного поколебавшись, я обернулась к яссам. Сейчас или никогда! Вот возьму и попрошу лекарство для больного друга. Вот сейчас... осталось слова подобрать и унять противную дрожь в коленях.