Читать книгу - "Миллион запретных наслаждений - К. Л. Паркер"

Откинувшись на спинку кресла, я предстал перед ней во всей красе.

— Ты этого хочешь?

Волосы упали на ее лицо, когда она посмотрела вниз и прикусила губу, жадно рассматривая меня. Потом, ничего не говоря, кивнула, села на меня верхом, приставила головку к своему входу и опустилась.

Чтобы войти в нее полностью, мне пришлось чуть сдвинуться, но я положил руки на ее бедра, и вместе мы справились с этим. Наклоняясь, чтобы поцеловать меня, она отвела в сторону руку и щелкнула кнопкой включения массажера в кресле. Я застонал, когда почувствовал мошонкой вибрацию. Это ощущение, смешанное с прикосновением сосков Лейни, скользящих по моей груди, с ее соблазнительными поцелуями и ее горячими сжимавшими меня стенками, почти лишало рассудка. Но я выдержал. Это была сладкая пытка.

— Я люблю тебя, Ной, — прошептала она мне в губы.

— А я люблю тебя еще сильнее, — ответил я. Проверить, правда ли это, было невозможно, но я не мог поверить, что один человек может любить другого так сильно, как я любил ее.

Она двинула бедрами, прижимаясь ко мне, чтобы почувствовать мое тело своим. Ее соблазнительные полные груди находились прямо перед моим лицом, и я взял в рот оба ее соска одновременно. Взявшись за мои волосы, она начала подпрыгивать на мне, резко, как мне нравилось. Когда я царапнул зубами затвердевшие бутоны ее грудей, голова ее упала вперед, и она замедлила движение.

— Это так сексуально. Черт, как же сладко, — простонала она и, взявшись за спинку кресла, стала двигаться более целеустремленно. Лейни произносила слово «черт», только когда сердилась или когда я делал ей особенно приятно. И мне нравилось от нее это слышать.

Она двигала бедрами, выдаивая меня для своего удовольствия и отдавая его мне в десятикратном размере. Я думал, что не выдержу, но все же сумел сдержаться, чтобы она первой достигла пика.

Мои усилия оказались вознаграждены, когда я почувствовал, как ее стенки сжались на мне еще крепче, а движения сделались размеренными. Губы ее приоткрылись, глаза спрятались за опустившимися веками — она сосредоточилась на ощущениях. Лейни поднялась почти на самую вершину, но ее нужно было подтолкнуть. Ее тело я знал лучше своего и отлично понимал подаваемые им знаки. Ей было нужно, чтобы мужчина, которому она отдала себя добровольно, сам все сделал и взял свое.

— Давай, малышка, — подбодрил я ее. — Я жду этого!

Я сжал обе половинки ее идеально круглого зада, начал поднимать их и опускать. Я почувствовал, как ее ногти впились мне в кожу по обеим сторонам головы, а потом ее голова запрокинулась, тело сжалось, и она в оргазме простонала мое имя.

Я не терял ни секунды. Осталась одна вещь, которую я хотел с ней сделать с того дня, когда застал ее в комнате для отдыха, посреди хаоса, который она сотворила с помощью чертова пульта дистанционного управления. Обхватив рукой ее талию, я встал вместе с ней с кресла и поднес ее к бильярдному столу. Она же все это время продолжала двигать бедрами, охваченная оргазмом. Идти с нею на руках было совсем непросто, но все же я сумел добраться.

Свободной рукой я смел бильярдные шары и опустил Лейни на стол, ни на секунду не покидая сладкого кусочка рая у нее между ног. Потом осторожно подтянул ее бедра к краю, отвел назад колени и раскрыл полностью, держа ноги руками. А потом я резко вошел в нее.

— О боже! — воскликнула она, и я мысленно дал себе пинка под зад за то, что сделал это так грубо, особенно после того, через что она прошла.

— Черт, прости, киса, я… Я не хотел. — Никакие извинения не исправят того, что я натворил.

— Нет, это «боже, как хорошо», — сказала она, тяжело дыша. — Честно слово, я в порядке. Даже лучше, чем в порядке. Это что-то невероятное. Именно это мне и нужно, Ной. Не останавливайся, пожалуйста.

Я почувствовал одновременно изумление и облегчение.

— Ну, тогда тебе стоит за что-нибудь взяться, потому что сейчас будет намного лучше.

Лейни опустила руки и крепко вцепилась в край стола. Сразу после этого я поднял ее ноги так, что они обхватили мои руки. Потом я чуть отстранился и снова вторгся в нее. Тест-драйв показал, что подводных камней нет, поэтому я принялся быстро работать бедрами. Движения мои были настолько активными, что я даже начал задыхаться.

С каждым ударом ее груди подпрыгивали, с каждым неумолимым движением мои яички бились о ее ягодицы. Глубже и глубже входил я в нее. Лейни стонала и вскрикивала, металась из стороны в сторону, я чувствовал, что на лбу у меня выступил пот, но продолжал, забыв обо всем на свете.

А потом я посмотрел вниз, туда, где наши тела соединились.

— Черт, женщина, — прорычал я, не в силах отвести взгляда, — ты такая… моя.

Я бился об нее снова и снова, сильнее и сильнее, глубже и глубже. Мой толстый «дружок» растянул ее тугой вход, и это было самое эротическое зрелище из всех, что я видел в своей жизни. Пульсирующая кровь вздула на нем вены, кожа была покрыта ее влагой, та часть, которая входила внутрь, сделалась темно-розовой — так крепко сжимались ее стенки.

Все, что нарастало внутри меня, взорвалось, и я закрыл глаза, отдаваясь невероятному оргазму. Я зарычал, чувствуя, как пульсирую внутри нее. Ударив ее бедрами в последний раз, я достиг пика, излив семя в женщину, ради которой я был готов на все.

Отдав Лейни все, что мог отдать, я вышел из нее и отпустил ее бедра. И только теперь я заметил, как сильно ее держал.

— Вот дерьмо. Извини, теперь, наверное, синяки будут. — Я наклонился и поцеловал каждое красное пятно так, будто поцелуями мог их излечить.

Пальцы Лейни сомкнулись у меня на волосах, и я положил голову ей на грудь, прислушиваясь к ее сердцебиению. К своему удивлению, я заметил, что наши сердца бьются синхронно. Как бы сентиментально это ни звучало — мы с ней слились воедино. И я знал совершенно точно: как бы ни повернулось с Дэвидом Стоуном и с контрактом, ничто не сможет встать между нами.

Я действительно ради нее был готов на все. Даже если бы мне пришлось пожертвовать всем, покрыть себя позором в глазах общественности и спрятаться с ней в какой-нибудь заброшенной хижине на Аляске, когда все узнают, что она сделала, чтобы спасти мать.

Для меня не существовало никого важнее и нужнее.