Читать книгу - "Приказ номер один - Гастон Самуилович Горбовицкий"

П л е х а н о в. Впервые я с ними — по разные стороны баррикад. (Помедлив.) Двадцать лет назад мы сидели в женевском кафе на берегу Роны… Горстка изгнанников… Долго искали название группе… Остановились на «Освобождении труда»…

Л е н и н. Подтверждается лишь то, что говорили вы сами, Георгий Валентинович: мы с вами ближе на семьдесят пять процентов, чем с остальными членами редколлегии.

П л е х а н о в. А это втрое больше остальных двадцати пяти, в чем есть разница?

Л е н и н. Втрое! Поэтому-то, именно поэтому нас с вами здесь, на съезде, стараются… противопоставить!

П л е х а н о в. Для чего вырывают отдельную фразу из вашей брошюры и строят на этом критику всего проекта программы, написанного нами совместно! Каково?!. Кстати, прием этот напоминает мне одного многоопытного цензора, который говорил: «Дайте мне «Отче наш» и позвольте вырвать одну-единственную фразу — и я докажу, что его автора следовало бы повесить…» Кажется, именно это им и хотелось бы проделать с вами?

Л е н и н. Георгий Валентинович… еще больше им хотелось бы нас с вами развести.

П л е х а н о в. Да уж… после нашего с вами единодушного голосования по уставу — особенно!

Л е н и н (продолжая). И большие надежды на наш раскол возлагают на предстоящие сейчас выборы новых партийных центров…

П л е х а н о в (смотрит на свои часы, перебивает). Через семь минут открывать заседание…

Л е н и н (смотрит на свои часы). Восемь… Главные надежды!.. Не так ли?

П л е х а н о в. Акимов, оказывается, умеет читать в умах и сердцах. Он убежден, что в душе-то Плеханов не согласен с Лениным!

Л е н и н. «Ясновидец!»…

П л е х а н о в (продолжая). У Наполеона была страстишка разводить своих маршалов с их женами; иные маршалы уступали ему, хотя и любили своих жен. Акимов в этом отношении похож на Наполеона, он во что бы то ни стало хочет развести Плеханова с Лениным… Но я проявлю больше характера, чем наполеоновские маршалы. Я не стану разводиться с вами, Владимир Ильич. Надеюсь, и вы не намерены разводиться со мной?

Л е н и н (невольно рассмеявшись). Не намерен, Георгий Валентинович!.. (Строго, сурово.) Особенно — сегодня. Сейчас.

П л е х а н о в. Да-да, выборы центров…

Л е н и н. Георгий Валентинович, согласны ли вы со мной, что сейчас предстоят главные события съезда? Кого мы изберем?

Плеханов вновь подчеркнуто смотрит на часы.

(Тоже посмотрев на часы.) Еще шесть минут.

П л е х а н о в. Пять.

Л е н и н. Пять с половиной.

П л е х а н о в. Пора открывать заседание.

Л е н и н (удерживая Плеханова). Еще пять с половиной минут. Согласны ли вы со мной, что вся проделанная нами на съезде работа может свестись к нулю, если будут избраны недееспособные коллегии центральных органов?

П л е х а н о в (помедлив, уклончиво). Какие, однако, страсти разгораются! Станет ли этим центральным органом наша старая редакция «Искры», или съезд изберет новую?.. Говорят, что старая «Искра» была знаменем, заслуги ее принадлежат истории; не сохранить ее в старом составе — выразить незаслуженное и несправедливое недоверие собственному знамени…

Л е н и н. Говорят! Что из этого?

П л е х а н о в (продолжая). Наконец, Мартов и Троцкий говорят, что идея выборов новой редакции принадлежит только одному члену нашей прежней редакционной шестерки…

Л е н и н. Ленину.

П л е х а н о в (продолжая). …За которым идет сложившееся на съезде «компактное большинство», голосующее, как один человек, по знаку своего вождя.

Л е н и н. Ленина.

П л е х а н о в. При подобных выпадах я, как вы могли заметить, останавливаю, одергиваю ораторов…

Л е н и н (решительно). Будем до конца откровенны, Георгий Валентинович… Была ли наша редакционная шестерка всегда дееспособной? Вспомним, собралась ли старая редакция «Искры» хоть единожды в полном составе? Будем откровенны, все эти три года редакционную работу практически делали не шестеро, а прежде всего вы и я. Каждый из нас дал по три с лишним десятка статей…

П л е х а н о в (перебивая). Сколько же Засулич?

Л е н и н. Шесть!

П л е х а н о в. Аксельрод, я полагаю…

Л е н и н. Четыре!

П л е х а н о в. Остальные?

Л е н и н. Около того!.. Почему же съезд не вправе оставить в руководстве центрального органа партии только тех, кто практически выпускал все сорок пять номеров, кто действительно делает дело? Ведь так тоже говорят на съезде!.. До такой степени для всех ясно, что только такие лица в руководители и могут быть избраны!

П л е х а н о в. То есть Ленин, Плеханов…

Л е н и н. Плеханов, Ленин — разве дело в порядке, а не в существе?

П л е х а н о в. Но вот… даже Троцкий заявляет, что старая «Искра» — коллективная индивидуальность, что безнравственно было бы запускать сюда руку…

Л е н и н (вновь перебив). Это — нормальный процесс!.. Троцкий, который всеми путями пытается пролезть в коллегию?! Мартов, дошедший в этой борьбе до жалкого интриганства?!. За всеми их словами и словечками — личное тщеславие, мелочные обиды в борьбе за места и посты забракованных генералов или министров! Обыватели мы или партийные люди?!

П л е х а н о в (глядя на часы). Две минуты… Пора!

Л е н и н (глядя на часы и удерживая Плеханова). Две с половиной… Почти три!

П л е х а н о в. Против и другие…

Л е н и н. Сами Засулич и Аксельрод!

П л е х а н о в (вдруг). Вы ведь были близки с Мартовым?

Л е н и н. С Юлием мы вместе начинали в петербургском «Союзе борьбы». Но к чему вы?..

П л е х а н о в. Завидую вам!

Л е н и н. Чему именно?

П л е х а н о в. Вашей твердости. Трудно представить, что вы с Мартовым были когда-то близки… после ваших атак… (Меняя тон.) О политических обывателях. Вправе ли мы и Веру Засулич и Павла Аксельрода назвать политическими обывателями?

Л е н и н. Об этом ли только речь…

П л е х а н о в (не давая себя прервать). Веру Засулич называют женщиной великих решений. Аксельрода многие здесь, — и вы, я не ошибаюсь? — считают среди своих учителей…

Л е н и н (перебив, наконец). И это — ваши ближайшие сподвижники.

П л е х а н о в. Мы тоже начинали вместе!

Л е н и н. Наконец, это еще и просто близкие… Очень близкие вам люди.

П л е х а н о в. Да!

Л е н и н. Да!.. Лично очень близкие.

Ленин и Плеханов смотрят друг на друга… Пауза.

П л е х а н о в (наконец, не выдержав). Голоса которых в старой редакции, по существу, заранее отдавались Плеханову.

Л е н и н. Вы и сами знаете, Георгий Валентинович, так ли было дело.

П л е х а н о в (продолжив). Что обеспечивало во всех спорных случаях решение вопросов в пользу Плеханова. Что делало его, по существу, единоредактором.

Л е н и н. И это вы сами знаете.

П л е х а н о в. И вы.

Л е н и н. И я.

Пауза.

П л е х а н о в. Вот теперь уж откровенно и до конца.

Л е н и н. Допустимо ли и в дальнейшем такое положение в важнейшем центральном органе партии, сам принцип деятельности которого основан на принципиальной, партийной коллегиальности деловых руководителей? К чему бы подобное сложившееся положение могло привести в конце концов партию? Как считаете вы сами, Георгий Валентинович?

П л е х а н о в (насмешливо). Иными словами, Плеханову предстоит сейчас голосовать, в известном смысле… За Плеханова или — против?

Л е н и н. За партию или против…

П л е х а н о в (перебивая). Фразы!..

Л е н и н. В самом деле?

П л е х а н о в. Бред какой-то…

Л е н и н. Это ваш ответ?

П л е х а н о в (показывая Ленину часы). Время! Полагаю, уже и по вашим. Пора!