Читать книгу - "Не называя фамилий - Василий Петрович Минко"

мои гречаныки»…

Л о б. Одурели, что ли?! Он болен, требуется абсолютная тишина, а вы — гоп, мои гречаныки!

Г р и ц ь. Но вы сами, лично, приказали, чтоб народное…

Ф е д ь. А «Сказки Венского леса» заказала ваша супруга.

Л о б. Отставить! В данный момент необходимо что-то грустное, жалобное… (Напевает мелодию.)

Г р и ц ь. Похоронный марш?! Мы умеем…

Л о б. Но, наверно, забыли, ведь давно никто не умирал. Надо повторить.

Ф е д ь. Ой, неужели Танас Карпович помрет?

Л о б. Ш-ша!.. Почему он? Могу я умереть или еще кто-нибудь… А поэтому — закрывайте двери, окна и хорошенько прорепетируйте. Ясно?

Г р и ц ь. Ясно, Антон Сидорович.

Хлопцы уходят.

Л о б. Неужели помрет… Даже трижды Герои умирают. (К бюсту.) Так-то, Танас Карпович. Все течет, все помирает…

Входит подвыпивший С а ш к о, сын Явора. Не видя Лоба, направляется прямо к бюсту.

С а ш к о. Батя, отец мой родной! (Садится на ступеньки, обнимает постамент.)

Л о б. Александр Танасович, успокойтесь.

С а ш к о. Товарищ Лоб!.. Почему я должен успокаиваться?..

Л о б. На вещи надо смотреть философски…

С а ш к о. К черту вашу философию! Мой отец умирает, батько всей «Червоной зирки»… Вы это понимаете? Что будет потом? Кто поведет нас вперед?

Л о б. Я, верный заместитель вашего отца, очень прошу: успокойтесь и идите домой.

С а ш к о. А я верный и последний сын его, ведь другие сыновья сложили свои головы на фронтах. И я вас спрашиваю: что будет завтра?

Л о б. Будет солнце, будет день!

С а ш к о. Пошли вы к чертям со своей философией. Дайте мне возможность побыть в одиночестве.

Л о б. Пожалуйста, дорогой Александр Танасович. (Уходит.)

С а ш к о. Александр Танасович, дорогой… Это сегодня так величаешь, потому что я — сын дважды Героя. А завтра?.. Слышите, батя, кем я буду завтра? (Обхватил постамент руками, напевает.)

Ой не жаль мені ні на кого,

Тільки жаль мені на отця свого…

Входит  А г л а я, его жена. Она в белом халате и косынке.

А г л а я. Ксандр, ты в уме? Замолчи!

С а ш к о. Ксандр!.. Какой я тебе Ксандр? Я был, есть и буду Сашко Явор!..

А г л а я. Милый Сашунчик, мой Лесик! Успокойся. Знаю, сочувствую: тяжело отцу, очень… Но я, как врач, заверяю, что ему станет лучше. Кстати, он сейчас уснул.

С а ш к о. А если умрет? А потом и я умру. Кто продолжит славный род Яворов? Почему ты не хочешь иметь детей?

А г л а я. Сам знаешь почему: дай раньше закончить диссертацию, стать крепко на ноги.

С а ш к о. Но я же, твой муж, крепко стою на ногах! (Хочет встать, покачнулся.)

А г л а я (поддерживает его). Вот видишь, как крепко стоишь.

С а ш к о. Ты мне зубы не заговаривай, ты слушай… Моя мама четырех сыновей имела и три дочки! Почему ты не хочешь иметь детей?

А г л а я (обнимая его). Милый мой муженек, ты что — женился на кролематке?

С а ш к о. Что?! Как ты сказала?

А г л а я. Прости, мой Лесик! С языка сорвалось. Ты ведь любишь меня, любишь? (Обнимает.)

С а ш к о. Люблю, дурак ненормальный…

А г л а я. Почему же дурак? Ведь если пойдут дети, вся наша любовь перейдет на них. (Крутнула бедрами.) Мы ж еще не налюбились, не пожили для себя?

С а ш к о. Я хочу продолжить род Яворов!.. Батько умирает. Слышишь? Почему ты до сих пор не вызвала из Киева профессора?

А г л а я. Тише… Кто-то идет!

С а ш к о. Пусть идет, пусть слышит… Тебе дороги не отец мой, не я, а твои мама и папа в Киеве, твоя диссертация.

Входит  В о л я. На плечах у нее накинута легкая шаль.

В о л я. Аглая, тебя вызывает Ялта.

А г л а я. Это мама! (Быстро уходит.)

С а ш к о. Вчера вызывал папа, сегодня мама. Не больной отец, а курорты у нее в голове.

В о л я (с иронией). В Конституции записано: каждый трудящийся имеет право на отдых.

С а ш к о. Два месяца тому назад ее мама и папа были в Сочи.

В о л я. Сам догадайся, братик, кто еще может быть в Ялте.

С а ш к о. На что намекаешь? Аглая мне верна… (Вдруг рассвирепел.) И вообще. Чего ты лезешь в мою интимную жизнь?

В о л я. Я твоя родная сестра. Мне больно за тебя: инженер, сын дважды Героя, и — тряпка!.. (Хочет уйти.)

С а ш к о. Стой! А ты куда? Спешишь на свидание? К нему? (Насмешливо поет.)

Серце моє, Романочку,

Не лий мені на сорочку…

В о л я. А хотя бы и так. Тебе что до этого?

С а ш к о. Кого ты любишь? Он отца нашего враг номер один!

В о л я. Дурной поп, дурная и его молитва! (Уходит.)

С а ш к о. Дурной поп… А почему я дурак? Что выпил?.. А почему выпил? Потому — болит. Здесь горит!.. (Бьет себя в грудь.) Чем загасить пламя?..

В клубе, очевидно, кто-то на секунду открыл дверь, и вырвалось несколько нот похоронного марша.

Что это!.. «Вы жертвою пали»?.. (Встает, прислушивается.) Наверно, послышалось… (К бюсту.) До свидания, батя. Пойду выпью еще за ваше здоровье!.. (Уходит.)

Возвращается  В о л я. Она с нетерпением кого-то ждет. Услышав шаги, прячется за куст.

Входят  Р о м а н  и  Л е с я.

Р о м а н. Так, Леся, давай и договоримся. Не торопись.

Л е с я. А вдруг Танас Карпович умрет?

Р о м а н. Как у тебя язык повернулся такое сказать!

Л е с я (вытирая слезы). Зачем же тогда похоронный марш разучивают… Слыхали?

Р о м а н. Ну, слышал, ну… А завтра… (Интимно.) Говорят, что Гриць песню сложил про тебя?

Л е с я (застеснялась). Что вы, Роман Ильич. Не про меня, а… подобрал мелодию на стихи «Песня о любви».

Р о м а н. Тоже неплохо.

Л е с я. А товарищ Лоб не позволяет разучивать с оркестром, говорит: сейчас юбилейный год — какая может быть любовь!

Р о м а н. И этот факт беру на заметку, Леся. Уж если бить товарища Лоба — то в лоб! (Подает руку.). А теперь будь здорова и красива!

Л е с я. До свидания! (Уходит.)

Р о м а н (прошелся. Начал беспокоиться). Не пришла!.. Сама назначила свидание и не пришла…

Из-за кустов выходит  В о л я.

В о л я. Пришла, враг номер один моего отца!

Р о м а н. Враг!.. И ты тоже против меня?

В о л я. Помолчи лучше. Тоже мне герой! Требуешь от всех молодецкого взлета! А отцу уже под семьдесят.

Р о м а н. Ну, бей меня за это, бей!

В о л я. Час тому назад кто-то напомнил отцу про тебя, и ему сразу стало плохо: подскочила температура, а давление — двести пятьдесят.

Р о м а н (встревоженно). Может, и вправду инфаркт?

В о л я (сердито). И ты как Аглая. А я уверена, убеждена, что у отца психоневроз. И районный врач так же думает. А она мучит его уколами, таблетками, диетой… Хочет показать свою ученость. Как же — диссертацию пишет.

Р о м а н. Ты это серьезно?

В о л я. Извини, может, я ошибаюсь, но не в этом дело… Ты можешь сейчас сесть в машину и смотаться в район? Дать телеграмму