Читать книгу - "Сильнее смерти - Джон Голсуорси"

С тех пор Джип с каждым днем все ближе соприкасалась с миром "высшей" богемы - этим занятным и пестрым слоем общества, окружающим людей театра, музыки, поэзии. Она понимала, что совершенно чужда этому миру, и, правду сказать, так же относился к этим людям и Фьорсен: сам он был представителем настоящей богемы и поэтому высмеивал образ жизни Гэллантов и Росеков, как высмеивал Уинтона и тетушку Розамунду вместе с их окружением. Замужество все больше отгораживало Джип от старой, ортодоксальной аристократической среды, которую она только и знала до этого, но к которой себя не причисляла, особенно после того, как узнала тайну своего рождения. Она была слишком впечатлительна и слишком разборчива, чтобы мириться с рутиной раз навсегда заведенного распорядка жизни и внешней благопристойности: правда, по собственному почину она едва ли вышла бы из этого круга. Она оторвалась от этих корней, но не смогла пустить другие на новой почве; к тому же у них с мужем так и не возникло духовной близости; и она все чаще чувствовала себя одинокой. Единственными счастливыми часами были для нее те, которые она проводила с Уинтоном или за роялем. Джип непрестанно спрашивала себя: что она сделала со своей жизнью? И мучительно старалась найти какую-то глубокую и разумную причину, которая толкнула ее на этот шаг. Но чем больше она томилась и тосковала, тем все больше росли ее растерянность и болезненное сознание, что она в клетке. Позднее пришло к ней другое, более определенное недомогание.

Много времени она проводила в саду. Цвет на деревьях уже облетел, сирень тоже отцвела, распускалась акация, замолкли дрозды.

Уинтон после тщательного наблюдения установил, что между половиной четвертого и шестью он едва ли мог наткнуться на зятя, и он приходил почти ежедневно выпить чашку чая и выкурить на лужайке сигару. Здесь он сидел вместе с Джип и теперь, когда Бетти подала карточку. На ней было напечатано: "Мисс Дафна Уинг".

- Проводи ее сюда, пожалуйста, Бетти, и подай свежего чаю и побольше поджаренного хлеба с маслом. И шоколада и других сластей, Бетти, милочка!

Бетти удалилась с тем восторженным выражением, которое появлялось у нее на лице, когда ее называли "милочкой". Джип сказала отцу:

- Это та маленькая танцовщица, я о ней говорила тебе. Ты сейчас увидишь ее, она совершенство. На ней будет обычное платье. Как жаль!

На Дафне Уинг было платье цвета слоновой кости, отделанное ярко-зеленым шифоном, с кушаком из крошечных листочков; на голове - веночек, тоже из зеленых листьев. Она походила на нимфу, выглядывающую из увитой плющом беседки. Все это выглядело немного кричащим, но сама она была очаровательна и никакое платье не могло скрыть красоты ее фигуры. Она казалась явно смущенной.

- О миссис Фьорсен, я думаю, вы не против моего прихода. Мне так хотелось снова повидать вас. Граф Росек сказал, что можно. С моим дебютом все уже устроено. О, как вы поживаете?

Глаза ее округлились, рот приоткрылся, и она опустилась на стул, пододвинутый ей Уинтоном. Джип заметила выражение его лица и рассмеялась. Отец - и... Дафна Уинг!

- Вы танцевали - с тех пор у графа Росека?

- О, да, да! Разве вы... Разве вы не... О, да, разумеется!

У Джип промелькнула мысль: "Значит, Густав бывал на ее танцах и ничего мне не говорил!"

- Ну, конечно! - тут же сказала она. - Я и забыла. Где же ваш дебют?

- В пятницу в "Октагоне". Это блестяще, правда? Они подписали со мной хороший контракт! Я так хочу, чтобы вы и мистер Фьорсен пришли!

- Конечно, мы придем. Мой отец тоже любит танцевальное искусство. Правда, отец?

- Когда оно хорошее, - учтиво ответил Уинтон.

- О, мои танцы хороши! Правда, миссис Фьорсен? Я хочу сказать... я упражняюсь с тринадцати лет, вы ведь знаете! Я просто обожаю танцы. Я думаю, вы танцевали бы великолепно, миссис Фьорсен. У вас такая, безукоризненная фигура. Я просто любуюсь вашей походкой.

Джип покраснела.

- Возьмите эту конфету, мисс Уинг, там внутри - малина.

Маленькая танцовщица положила конфету в рот.

- О, пожалуйста, не называйте меня мисс Уинг! Зовите меня Дафна. Мистер Фьор... все зовут меня так!

Чувствуя на себе взгляд отца, Джип пробормотала:

- Дафна - прелестное имя. Хотите еще конфету? Это абрикосовая.

-- Они великолепны! Знаете, я буду танцевать первый танец в платье померанцевого цвета. Мистер Фьорсен предложил это. Но я думаю, он говорил вам? Может быть, это вы и придумали, да?

Джип покачала головой.

- Граф Росек говорит, что все ждут моего дебюта...

Она замолчала. Рот ее был полуоткрыт, словно в ожидании новой конфеты.

- Как вы думаете, моих танцев действительно так все ждут?

- Надеюсь, что да, - сказала Джип.

- Граф Росек говорит, что во мне есть что-то оригинальное. Как приятно, если это так! Ведь у него прекрасный вкус. И у мистера Фьорсена тоже, не правда ли?

Видя, с каким ожесточением попыхивает своей сигарой отец, Джип только кивнула.

Маленькая танцовщица отправила в рот конфету.

- Еще бы, он ведь женился на вас!

Заметив, наконец, что Уинтон не сводит с нее глаз, Дафна Уинг сконфузилась и пролепетала:

- О, здесь чудесно, - прямо как в деревне! Боюсь, что мне пора. Как раз время репетиции. Ведь мне так важно не пропускать теперь ни одной репетиции, не правда ли?