Читать книгу - "Осада Лондона - Генри Джеймс"

Да, миссис Хедуэй вела себя странно, и ему предстояло еще раз в том убедиться. Назавтра, в воскресенье, была прекрасная погода. Спустившись вниз до завтрака, Уотервил вышел в парк; он прогуливался, то останавливаясь поглядеть на тонконогих оленей, рассеянных, как булавки на бархатной швейной подушечке, по отдаленным склонам, то блуждая вдоль кромки большого искусственного водоема с храмом, построенным в подражание храму Весты[19],  на островке посредине. О миссис Хедуэй он больше не вспоминал; он размышлял о том, что эта величественная панорама более ста лет служила фоном для семейной истории. Однако продолжи он свои размышления, ему бы, возможно, пришло в голову, что миссис Хедуэй представляет собой немаловажный эпизод в истории семьи. За завтраком недоставало нескольких дам; миссис Хедуэй была одной из них.

— Она говорит, что никогда не покидает комнаты до полудня, — услышал Уотервил слова леди Димейн, обращенные к генералу, вчерашнему соседу миссис Хедуэй, осведомившемуся о ней: — Ей нужно три часа на одевание.

— Чертовски умная женщина! — воскликнул генерал.

— Раз умудряется одеться всего за три часа?

— Нет, я имею в виду то, как она прекрасно владеет собой.

— Да, я думаю, она умна, — сказала леди Димейн тоном, в котором, как льстил себя надеждой Уотервил, он услышал куда больше, нежели генерал. Было в этой высокой, стройной, неторопливой женщине, одновременно благожелательной и отчужденной, что-то вызывавшее его восхищение. Уотервил видел, что при всей деликатности ее манер и приличествующей женщине ее круга внешней мягкости внутренне она очень сильна; она довела свою кротость до высот совершенства и носила ее как диадему на челе. Ей почти нечего было сказать Уотервилу, но время от времени она задавала ему какой-нибудь вопрос, свидетельствующий о том, что она о нем помнит. Сам Димейн был в превосходном настроении, хотя никак особенно этого не проявлял, — просто у него был свежий и бодрый вид, словно он каждый час или два принимал ванну; казалось, он чувствовал себя огражденным, от всяких неожиданностей. Уотервил беседовал с ним еще меньше, чем с его матерью, но баронет улучил накануне минутку в курительной комнате, чтобы сказать ему, как он рад, что Уотервил нашел возможность у них погостить, и, если тот любит настоящий английский ландшафт, он с удовольствием покажи ему кое-какие места.

— Вы должны уделить мне часок-другой, прежде чем вернетесь в Лондон. Право же, здесь есть уголки, которые понравятся вам.

Сэр Артур говорил так, словно Уотервил невероятно разборчив; казалось, баронет хочет приписать ему некое значение, показать, что считает его почетным гостем. В воскресенье утром он спросил Уотервила, не пойдет ли тот в церковь: туда собирается большинство дам и кое-кто из мужчин.

— Я не настаиваю, поступайте как знаете, а только туда ведет полем очень живописная дорога, и сама церковка довольно любопытна, она стоит здесь еще со времен короля Стефана[20].

Уотервил сразу представил ее себе — это была готовая картинка. К тому же ему нравилось бывать в церкви, особенно если он сидел в той ее части, которая была отгорожена для сквайра[21]и часто превосходила размерами дамский будуар. Поэтому он сказал, что с удовольствием к ним присоединится. И добавил, не объясняя причины своего любопытства:

— А миссис Хедуэй идет?

— Право, не знаю, — сказал хозяин дома, резко изменив тон, словно Уотервил спросил его, пойдет ли экономка.

«Ну и чудаки эти англичане!» — не отказал себе в удовольствии мысленно воскликнуть Уотервил, прибегнув к помощи этой фразы, как делал со времени приезда в Англию всякий раз, сталкиваясь с брешью в логической последовательности вещей.

Церковь оказалась еще более картинной, нежели описывал сэр Артур, и Уотервил подумал, что миссис Хедуэй сделала глупость, не придя сюда. Он знал, к чему она стремится: она хотела постигнуть англичан, чтобы их завоевать; пройди она между живой изгородью из приседающих крестьянок, посиди между надгробьями многих поколений Димейнов — это кое-что рассказало бы ей об англичанах. Если она хотела вооружиться для сражения, ей бы лучше было пойти в эту старую церковь… Когда Уотервил вернулся в Лонглендс — он пришел пешком через луга с женой каноника, большой любительницей пеших прогулок, — до ленча оставалось полчаса, и ему не захотелось идти в дом. Он вспомнил, что еще не видел фруктового сада, и отправился его искать. Сад был такого размера, что найти его не составило труда, и выглядел так, словно за ним неустанно ухаживали в течение нескольких столетий. Не успел Уотервил углубиться в его цветущие пределы, как услышал знакомый голос и спустя минуту на повороте дорожки столкнулся с миссис Хедуэй, сопровождаемой владельцем Лонглендса. Она была без шляпы, под зонтиком; увидев своего соотечественника, она откинула зонтик назад и остановилась как вкопанная.

— О, мистер Уотервил, по своему обыкновению, вышел шпионить за мной, такими словами приветствовала миссис Хедуэй немного смущенного молодого человека.