Читать книгу - "Нереальная реальность. Путешествие по квантовой петле - Карло Ровелли"

Образ того, что сейчас описано мной, и явленьеЭто пред нами всегда и на наших глазах происходит.Вот посмотри: всякий раз, когда солнечный свет проникаетВ наши жилища и мрак прорезает своими лучамиМножество маленьких тел в пустоте, ты увидишь, мелькая,Мечутся взад и вперед в лучистом сиянии света;Будто бы в вечной борьбе они бьются в сраженьях и битвахВ схватки бросаются вдруг по отрядам, не зная покоя,Или сходясь, или врозь беспрерывно опять разлетаясь.Можешь из этого ты уяснить себе, как неустанноПервоначала вещей в пустоте необъятной мятутся,Так о великих вещах помогают составить понятьеМалые вещи, пути намечая для их постиженья.Кроме того, потому обратить тебе надо вниманьеНа суматоху в телах, мелькающих в солнечном свете,Что из нее познаешь ты материи также движенья,Происходящие в ней потаенно и скрыто от взора.Ибо увидишь ты там, как много пылинок меняютПуть свой от скрытых толчков и опять отлетают обратно,Всюду туда и сюда разбегаясь во всех направленьях.Знай же: идет от начал всеобщее это блужданье.Первоначала вещей сначала движутся сами,Следом за ними тела из малейшего их сочетанья,Близкие, как бы сказать, по силам к началам первичным,Скрыто от них получая толчки, начинают стремиться,Сами к движенью затем понуждая тела покрупнее.Так, исходя от начал, движение мало-помалуНаших касается чувств, и становится видимым такжеНам и в пылинках оно, что движутся в солнечном свете,Хоть незаметны толчки, от которых оно происходит.^[30]

Эйнштейн воскресил «живое доказательство», описанное Лукрецием и, вероятно, впервые предложенное Демокритом, а также придал ему основательность, переведя на математический язык и сумев тем самым вычислить размеры атомов.

Католическая церковь пыталась остановить распространение поэмы Лукреция: Флорентийский синод в декабре 1516 года запретил читать Лукреция в школах. В 1551 году Тридентский собор наложил запрет на поэму. Но было уже поздно. Целостное видение мира, ранее разрушенное средневековым христианским фундаментализмом, уже распространилось по вновь открывшей глаза Европе. Лукреций предложил Европе не просто рационализм, атеизм или материализм. Это была не только светлая и безмятежная медитация, посвященная красоте мира, а нечто большее – ясно выраженная и сложная система мышления о реальности, новый способ думать, радикально отличный от того, что на протяжении веков представлял собой средневековый образ мысли^[31].

Средневековый Космос, изумительно воспетый Данте, строился на иерархической организации Вселенной, отражавшей иерархическую организацию европейского общества: сферическое строение космоса с Землей в центре; неустранимое разделение между Землей и небесами; финалистское и метафорическое объяснение естественных явлений. Страх Бога, страх смерти; малое внимание к природе; представление о том, что формы, предшествуя вещам, определяют строение мира; представление о том, что источником знания может быть только прошлое в форме откровения и традиции…

Ничего этого нет в мире Демокрита, воспетом Лукрецием. Там нет страха перед богами; нет конца света или предназначения мира; нет космической иерархии; нет различия между Землей и небесами. Есть глубокая любовь к природе, безмятежное погружение в нее; осознание того, что по сути своей мы являемся ее частью; что мужчины, женщины, животные, растения и облака – это органично сплетенные нити удивительного единого целого безо всякой иерархии. Сверкающие миры Демокрита вызывают чувство глубокого универсализма: «Мудрому человеку вся земля открыта. Ибо для хорошей души отечество – весь мир»^[32].