Читать книгу - "Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех - Франко Нембрини"

Употреблять имя Данте в таком ключе означает ничего не знать ни о Средневековье, ни о христианстве, каким его сумели выразить Средние века. И это требует немедленного прояснения.

В беседах о предыдущих частях «Комедии» мы предположили, что тема светил для Данте — это тема взаимоотношений с Бесконечным. Если наше предположение верно, это значит, что, завершая этим словом все три кантики, Данте как будто хочет обозначить тему произведения, его основной смысл в таких словах: «Я пришел рассказать вам об объекте вашего самого острого, самого глубинного желания, о надежде на спасение жизни».

Спасение жизни означает спасение каждого от дельного ее элемента. Человек рождается в мир со страстным желанием, с великой надеждой и великим обетованием добра — им, казалось бы, противостоит весь его опыт повседневности, в которой соседствуют зло, страдание и смерть. Именно эта рана составляет величие и достоинство человеческой жизни. Христианин Данте пишет «Божественную комедию», чтобы призвать нас не отчаиваться, потому что надежда есть, ведь мы можем быть уверены, что все, что происходит, — это наши взаимоотношения со светилами. Именно так исполняется это великое желание, которое движет нашей жизнью, наше упование на спасение жизни. Спасение — не где-то там, и мире ином, но здесь и сейчас. Моя нынешняя дружба, мои дети и моя жена, время, которое я провожу с пользой, и страдания, которые я испытываю, будут спасены. Спасется жизнь, и спасется вся конкретика жизни, потому что в ней — мои отношения со светилами, мои отношения с вечным и Бесконечным. Вот о чем «Божественная комедия».

А если это так, то «Рай» — нисколько не абстрактен и не излишне теологичен. С нашей точки зрения, это — самая реальная, самая правдивая из всех трех книг. По словам одного из великих богословов (который к тому же глубоко исследовал Данте), ад может оказаться пуст^[215]. Таким образом, «Ад» представляется самой нереалистичной частью «Комедии». Слава же Божия реальна, как реальны и те люди, которые удостоились созерцать ее и поклоняться ей на этой земле. «Рай» — книга о настоящей жизни, о том, что она возможна. Эта книга о том, что в перипетиях, в причудливых складках повседневности, в которой мы постоянно забываем о Боге, предаем Его, — словом, в соприкосновении с этим злом, с этим грехом нас неизменно настигает красота, надежда, Его присутствие.

«Рай» рассказывает нам именно о такой жизни, а не о загробном мире. Точнее сказать, это описание загробного мира, сделанное с помощью средств и образов, которыми располагал человек средневековой культуры, но Данте рассказывает о нем для того, чтобы мы лучше понимали этот, реальный мир. Это рассказ о возможной жизни, об опыте такой жизни.

Данте позволяет себе посмотреть на вещи глазами Бога, Того, Кто создает их изо дня в день. Этот взгляд дает возможность жить в правде и истине, видеть и переживать истинную сущность всего происходящего.

Однако даже в моем самом любимом школьном издании «Комедии» (которое я ценю и уважаю и поэтому не упоминаю здесь) создается ощущение, что авторы не могут сделать этот шаг, не могут согласиться с тем, что христианин может так говорить о жизни, просто о повседневной жизни, а не о каких-то духовных материях. «Несомненно, главная цель поэта, рассказывающего нам о путешествии на тот свет, о своих встречах и размышлениях в том мире, состоит в том, чтобы показать читателю свой путь к духовному спасению». Но далее читаем: «Трудность, однако, заключается в том, что читатель, следуя подобному религиозному руководству, неизбежно оставляет в стороне человеческое».

В современной культуре существует своего рода раздвоение сознания, которое не позволяет совместить религиозные вопросы с интересом к человеку, к жизни. Как будто религия и жизнь разделены: отдельно жизнь, нечто «человеческое» (не очень понятно, что именно), и отдельно религиозное учение, которое кто-то пытается навязать сверху. Что может дать такой подход для понимания Данте? Что может Данте сказать человеку, не понимающему, о чем он читает — то ли о человеческом, то ли о религиозном? Данте свидетельствует о возможности цельного существования, не допуская и мысли о подобном разделении, потому что его видение самого себя, человеческой природы, его способ узнавать и любить предполагают жажду смысла, поиск добра.

Так же и мы, читая Данте, стремимся увидеть самих себя и свою жизнь цельно, ибо именно такое видение породило европейскую культуру, которую мы со временем утратили, но надеемся обрести вновь.

Такое цельное видение я встретил во время своих недавних выступлений в Украине и в Сибири, и оно очень меня тронуло. Я выступал в государственных университетах, меня слушали студенты, многие из которых совсем ничего не знают о христианстве (однажды во время своей речи я прервался и переспросил: «Все вы знаете, что Иисуса родила Мария, Богородица, Матерь Божья?..» — а они этого не знали, и им пришлось все объяснять с самого начала). Так вот, несмотря на полное отсутствие религиозной культуры и традиции, они с таким вниманием читали со мной песнь первую «Ада», что сразу становилось ясно, что сердце человека — это всегда сердце, во все времена, в любом возрасте, вне зависимости от широты и долготы.

Именно поэтому я поправил ведущего, который представил меня как «специалиста по творчеству Данте, самого важного автора итальянской культуры». Я сказал: «Нет, все не так, а если бы было так, то зачем бы я к вам приезжал? Данте принадлежит вам точно так же, как и нам. Да, он стоит у истоков европейской христианской культуры, но мы собрались здесь для того, чтобы вы смогли почувствовать его своим». Так оно и получилось.

Хочу рассказать вам о нескольких эпизодах из этой поездки.

В Харькове я познакомился с удивительной женщиной по имени Елена. Она руководит маленьким детским театром при местном Доме культуры, который был основан еще в коммунистические и атеистические времена. Они с мужем Василием Сидиным, который умер в 2011 году, собирали вокруг своего театра всех нуждающихся детей, бедных, больных, сирот. Со временем, однако, они заметили, что им чего-то не хватает, что в том, что они делают, в том, что могут предложить друзьям и детям, чего-то недостает. И тут, как сама Елена рассказывает: «Я, к счастью, загремела в больницу и была почти при смерти. В больнице лежала долго. И вот однажды открываю ящик тумбочки, а там кипа каких-то листочков. Я стала их читать, а это отрывки из статей о. Александра Меня». Елена рассказала мне о своем обращении, которое случилось с ней и с ее мужем после чтения этих листков. Рассказывая, она все время повторяла: «С тех пор как я встретила отца Александра…» Только через полчаса разговора я понял, что она его никогда не видела. Его уже убили к тому моменту. Она никогда его не встречала, но говорила о нем так, как будто они не раз преломляли хлеб, разделяли жизнь, в словах ее чувствовалась невероятная близость. Я спросил ее, как она могла говорить так о человеке, которого не знала. «Я стала частью его общины, а значит, я его знаю. Я знаю его лучше многих, кто просто ходил к нему в церковь. Да, я никогда его не видела, но я его знаю». Рай на земле — это что-то в этом роде. Данте пытается описать опыт, соприродный этому: можно узнать друг друга, не встречаясь, но настолько глубоко и ясно, что можно сказать: «Я его знаю». Чтение «Рая» помогает нам открыть для себя этот опыт.