Читать книгу - "Хрома. Книга о цвете - Дерек Джармен"

В 1960-х Мэри Куант предала красный, придумав голубую помаду, которая наложила тень смерти на многие губы. У красного есть свое место. Губы – рубиновые. Голубые губы вызывают у меня дрожь. У каждого цвета есть свои рамки, хотя мы и сдвигаем их. Представьте себе голубую герань. Уже придумали голубую розу, которая навсегда останется абсолютным противоречием. Он подарил мне дюжину голубых роз в знак своей любви! Послание любви не может быть голубым…

Красное море лечит, а пересекая его, испытываешь превращение, крещение. Исход из Египта был бегством от греха. Красное море приносит смерть неосторожным, но тем, кто уцелел, дает новую жизнь на другой стороне, в пустыне.

Рождество 1953-го. Тяжелый багаж, покрытый наклейками P&O. Его волокут носильщики. В возбуждении мы садимся на огромный лайнер в Ливерпуле, чтобы плыть в Индию. Во время путешествия мы пересекаем Бискайский залив, ужасно себя чувствуем под ударами урагана, все палубы задраены.

Первая остановка – Гибралтарская скала, затем пересекаем Средиземное море, и небо становится голубым. Порт Саид, волшебники и творящие чудеса уличные галли-галли-маны, дары от «Саймона Артца»^[17]. Вниз по каналу к Горьким озерам, по левую сторону арабский Феликс, родина фениксов. Древние египтяне считали, что морю нельзя доверять, там жили темные боги, Сет, Тифон, место штормов. Однажды вечером мы вошли в Красное море, во время спокойного заката, залитого розовым и красным. Я снял с рождественской елки серебряный шар, привязал к нему нитку с катушки и опустил в кильватер корабля, и он искрился в волнах, красные паруса на закате.

Красный закат – пастух рад; красный рассвет – пастуху покоя нет.

Красный, красный, красный. Дочь агрессии, мать всех цветов. Экстремально красный, цвет бригад и флагов, марширующих красным, красным, по границам и кромкам наших жизней. Я заметил это, когда утратил невинность своего зрения. Красный заполнил интервалы между нотами таких воодушевляющих гимнов, как «Вперед, христово воинство» и «Интернационал».

До двадцати моя жизнь была не красна^[18]. А затем я потерял голову. Когда вы ложились спать, я отправлялся в квартал красных фонарей в Сохо. Наш странный мир был заточен в тени. Никаких витрин, в которых девушки выставляли себя на показ в красном свете, как в Амстердаме или Гамбурге. Острые, как красный перец, дамочки! Женщины в алом! В нашем мире красные вспышки предупреждали нас о полицейском рейде. Пойманные с поличным^[19], мы ждали с присвоенным, как у лотерейных билетов, номером, пока нас допросят и проверят. Раскрасневшиеся бюрократы^[20]. Снова один дома. Раскрасневшийся, раскаленный от злобы. Эти ночи стоят денег, и банковский баланс падает в красную сторону. Я тратил время и деньги в погоне за раскаленным до красноты сексом, который из-за стражей закона было так трудно найти. Книги остались ненаписанными, картины – ненарисованными.