Читать книгу - "Критическая масса. Как одни явления порождают другие - Филип Болл"

Некоторые экономисты сейчас даже полагают, что неопределенности, возникающие перед торговцами и бизнесменами, настолько сложны, что не стоит даже пытаться находить оптимальные решения, а необходимо искать просто достаточно хорошие действия для конкретных ситуаций, исходя из некоторого набора критериев. Например, следует бороться не за максимизацию прибыли, а всего лишь за ее «удовлетворительный» уровень, однако и в этом случае необходимо вырабатывать рациональную стратегию, вновь связанную с тонкими расчетами между неопределенностью и реальным состоянием дел, не говоря уже о том, что разница между максимальным и удовлетворительным иногда бывает весьма расплывчатой.

Кейнс вообще сомневался в способности людей не только к оптимальному, но и даже к просто рациональному выбору и писал по этому поводу: «Большая часть того, что мы называем положительными действиями, зависит не столько от математического расчета, сколько от неосознанного оптимизма... от спонтанных поступков, а не от бездействия, и уж никак не от результата перемножения усредненных данных о размерах прибыли и соответствующих вероятности»¹¹.

Другими словами, мы можем пользоваться всеми сколь угодно сложными формулами для расчетов, однако в решающий момент все мы, включая трейдеров, поступаем, повинуясь своим порывам и импульсам, которые Кейнс называл животным инстинктом. В самых больших корпорациях важнейшие решения на высшем уровне — общая политика компании в области найма, капиталовложений, диверсификации производства или инвестиций в новые области — принимаются не на основе сложных расчетов, связанных с экономической целесообразностью, а исходя из чисто субъективных суждений и предпочтений руководящего персонала, выработанных многолетним опытом работы.

Интересно в связи с этим упомянуть мнение одного из известнейших экспертов и «пророков» американской экономики Торстейна Веблена, истинного сына грубой, кулачной экономики Нового Света. Он считал мир бизнеса иррациональным и даже варварским, поведение в котором определяется скорее обычаями и всеобщей тупостью, а вовсе не планированием и логикой. Предприниматели, по мнению Веблена, с восторгом приветствуют непредсказуемость рынка, поскольку она сулит им прибыли, немыслимые при стабильном состоянии экономики.

Действительно, что на бирже преуспевают вовсе не холодные и осторожные аналитики, а люди с волчьей хваткой и импульсивным поведением. Возможно, наиболее продуктивным путем оценки вклада иррациональности в рынок был бы анализ, как эти индивиды, обладая одной и той же информацией, ведут себя на рынке. Сложность такой постановки проблемы, однако, состоит в том, что их поведение, подобно поведению большинства людей, является чаще всего неосознанным, т. е. иррациональность проявляется скорее всего именно в твердой уверенности в том, как следует поступать в данных обстоятельствах.

Таким образом, нам остается только констатировать, пользуясь физической терминологией, гетерогенность рынка, т. е. признать ошибочным положение об идентичности (или одинаковости) всех агентов, используемое в экономических моделях. Некоторые экономисты уже стали вводить человеческий фактор в свои модели, придавая виртуальным торговым агентам способность принимать собственные решения и, естественно, придумывая таким моделям наукообразные названия, например, теория дискретного выбора, что не меняет сути подхода.

Таким образом, рациональности не нашлось места в экономической науке, и она оказалась на «ничейной» территории между требованиями академических авторов и поведением реальных коммерсантов. Первые традиционно предпочитают иметь дело с усложненными абстракциями и идеализированными представлениями в духе упоминавшегося Эджуорта, но создаваемый ими уютный академический мир не имеет ничего общего с реальным рынком, в котором господствуют жестокие стервятники, описанные Вебленом. Теоретики неоклассической экономики по-прежнему продолжают верить в возможность существования устойчивого и равновесного рынка, на котором цены стремятся к некоторым разумным значениям, а сами торговцы не «раскачивают» рынок, чтобы ловить рыбку в мутной воде. Уже упоминалось, что на идеальном теоретическом рынке, где все агенты обладают полнотой информации, прибыль будет минимальной, так как все будут применять одну и ту же оптимальную стратегию. На реальном рынке каждый из них применяет собственные ухищрения и неожиданные махинации, не говоря уже о том, что большинство агентов стремятся разбогатеть и верят в возможность стремительного обогащения. Интересно и забавно, что многие трейдеры относятся к рынку как к живому существу, обладающему индивидуальностью и собственным характером (вре- менами рынок бывает напряженным и нервным, временами — доверительным и спокойным). Многие биржевые игроки презирают академическую экономику. Непререкаемый авторитет в «практической» экономике, финансист Джордж Сорос, писал: «Мне кажется даже странным, что эта заведомо ложная теория [общепринятая неоклассическая теория экономики] получила столь широкое распространение»¹².

Одним из первых экономистов, осмелившимся ввести в теорию понятия веры и выбора, был француз Алан Кирман, который в 1990-х годах предложил разделить рассматриваемых в модели агентов на две большие группы, соответствующие особенностям их поведения. Фундаменталисты, они же традиционалисты, верят в то, что цены определяются фундаментальными показателями. Чартисты предпочитают более эмпирический подход, они полагают, что будущие цены могут быть предсказаны на основе анализа их прошлого поведения^[89]. Одни делают свой выбор случайным образом, другие верят в свою интуицию, третьи пытаются применять сложные математические формулы и теорию вероятностей. Объединяет эту группу, возможно, лишь то, что все они по натуре оптимисты в том смысле, что не хотят «ждать милостей» от чисто случайных флуктуаций рыночных цен. Чартистов иногда называют даже продавцами шума, что отражает их веру в то, что во флуктуациях цены (шуме) содержится важная информация, которую можно оттуда извлечь, если знать как.

Для моделирования такого иррационального поведения агентов Кирман не стал вводить гетерогенность в микроэкономическую теорию, а использовал несколько нестандартное для экономики, но известное в психологии понятие подражания. Если трейдеры имеют набор вариантов поведения, рассуждал Кирман, то естественно предположить, что на их выбор будет влиять, возможно бессознательно, то, как в этой ситуации поступают другие трейдеры. Тем самым Кирман ввел в неоклассическую экономическую теорию новый фактор, который сразу перевел экономическую теорию в обширный мир систем, описываемых статистической физикой. Этот фактор называется взаимодействием.