Читать книгу - "Знать или уметь? 6 ключевых навыков современного ребенка - Кэти Хирш-Пасек"

Наша нация в опасности. Наши некогда неоспоримые преимущества в торговле, промышленности, науке и технологических инновациях сегодня в руках конкурентов по всему миру… То, что прежде было невообразимо, поколение назад начало воплощаться — в области образования нас догоняют и перегоняют другие^[28].

Одиннадцать лет спустя, при президенте Клинтоне, рекомендации документа «Нация в опасности» превратились в инициативу под названием «Цели 2000: Акт об образовании в США», ставшую законом 31 марта 1994 года^[29]. Чтобы быть конкурентоспособными в новом мире, говорили нам, мы должны к 2000 году достичь высокого уровня в образовании. В числе прочих целей «учащиеся США будут первыми в мире по математике и естественным наукам» (цель 4) и «каждый взрослый американец будет грамотным, а также обладающим знаниями и навыками, которые необходимы для конкуренции в глобальной экономике и осуществления прав и обязанностей гражданина США» (цель 5)^[30]. Это была высокая планка. В нашей стране у каждого штата свой набор норм и целей. Пытаться достичь общенациональных стандартов — все равно что решетом воду носить. Но президент Клинтон пришел в Белый дом и ушел из него, а каких-либо реальных признаков улучшения образования не наблюдалось.

Именно в этом историческом контексте администрация Джорджа Буша объявила о новом широком спектре реформ обучения. Многие предыдущие президенты считали себя поборниками образования, но закон администрации Буша — «Ни одного отстающего ребенка» (NCLB^[31]) — должен был стать самой масштабной из всех реформ, основательной перестройкой, призванной поставить обязанности школы и образование детей в центр всех национальных задач. Созвали ученых, занимающихся обучением, чтобы те наметили направление для основательного пересмотра системы образования. Конференц-залы, где мы находились в числе участников этих бесед, наполняла атмосфера надежды на то, что профессионалы наконец начнут работать в тесном контакте с политиками, вместе сокращая разрыв в уровне успеваемости. Но со временем стремление государственных деятелей к быстрым результатам взяло верх, и программу NCLB, как ее стали называть в народе, нагрузили готовыми тестами, узко измерявшими результаты по избранным предметам (чтение и математика). При этом часто оставался открытым вопрос, смогут ли дети применять полученные знания, чтобы отмерить ингредиенты для кексов или одним предложением определить значение слова критический. Мало говорилось и о том, как наилучшим образом использовать науку для более основательного обучения или совершенствования подготовки учителей.

Несмотря на все усилия ученых, педагоги вынули из пыльных потрепанных папок старые тесты, чтобы снова их использовать. Американских детей по-прежнему собирались учить грамотности и математике (забудьте о естественных и гуманитарных науках) и умению отвечать на короткие элементарные тесты, не отнимающие слишком много времени на уроке. В Пенсильвании ученики жертвуют двумя неделями основной программы, чтобы узнать, как сдавать государственный экзамен штата, соответствующий их уровню. Тестирование начинается с 3-го класса и продолжается до конца школы. В New York Times печатается множество историй о слезах, переживаниях и болях в желудках четвероклассников, сдающих важные тесты^[32]. Профессор образования Стэнфорда Линда Дарлинг-Хаммонд 30 июля 2011 года сказала участникам марша «Спасите детей» в Вашингтоне: