Читать книгу - "Персонаж. Искусство создания образа на экране, в книге и на сцене - Роберт Макки"

Модернизм, однако, эту модель опрокидывает. Он уходит от конфликтов между персонажами и обращается к повествованию об их внутреннем мире, о поисках вечной частной истины. Модернистские персонажи отворачиваются от внешнего мира в надежде отыскать центральное «я», которое дожидается где-то в своем укромном убежище, окруженное бесконечной свободой мысли и красотой творчества.

К концу столетия пришедшие следом за модернистами постмодернисты выяснили, что внутренний мир никаких убежищ такого рода не дает. Внутренний и внешний мир – это просто две разновидности ада. Главный герой романа Сэмюэла Беккета «Безымянный» заявляет, что он «захлопнул двери и его нет дома ни для кого», в том числе и для самого себя. Персонаж, оказавшийся бездомным в своем внутреннем мире, страдает от дереализации, деперсонализации или от того и другого одновременно. Дереализация – это внезапное ощущение нереальности окружающего мира, деперсонализация – внезапное ощущение нереальности себя.

Дереализация – это побочный эффект отчаяния, зачастую умноженный наркотиками или алкоголем. Деперсонализация – это побочный эффект физических и психологических травм либо крайнего одиночества. Заключенный в одиночной камере рано или поздно теряет ощущение себя как личности. Когда его наконец выводят в смирительной рубашке, первое, что он спрашивает (если еще способен говорить): «Кто я?»

Дереализация лишает персонажа способности к эмпатии, он перестает видеть в окружающих людей; деперсонализация отсекает у него эмпатию к самому себе, и персонаж перестает воспринимать себя как человека.

Сколько вариантов потери эмпатии к самому себе, а с ней и самовосприятия, существует для персонажа? Вот краткий перечень:

Потеря источника самовосприятия

И подлинный характер персонажа, и его внешние черты берут начало в той культуре, к которой он принадлежит. Если внешняя сила уничтожит источники его самовосприятия, он исчезнет вместе с ними.

Героиня романа Джин Рис «Антуанетта» («Широкое Саргассово море» / Wide Sargasso Sea), рожденная в семье разорившегося ямайского плантатора креолка Антуанетта Косуэй, выходит замуж за англичанина. Он увозит ее с родного острова к себе, а затем попрекает происхождением, оскорбляя ее народ, и разрушает брак изменами. Запертая на чердаке и лишенная всех опор для самоидентификации, она сходит с ума.

В романе Чинуа Ачебе «И пришло разрушение» герой нигерийского племени сражается с английскими колонизаторами и миссионерами, но его племя принимает христианство и ополчается на бывшего героя. Лишившись принадлежности к своему роду, он совершает самоубийство.

Отрицание источника самовосприятия

Возненавидев свое происхождение и восстав в результате против своей религии, этноса, пола или других факторов, формирующих представление о себе, персонаж меняет (а то и полностью стирает) свое самовосприятие.

В крови Джимми Портера из романа Джона Осборна «Оглянись во гневе» бурлит нерастраченная героическая энергия, но Британская империя рухнула, а с ней и его шансы на подвиги и свершения. Он обычный рабочий, который так и не сможет поучаствовать ни в чем грандиозном и никогда не покажет себя тем отважным героем, которым так хочет быть.

Герой романа Адама Сильверы «Скорее счастлив, чем нет» подросток Аарон Сото обращается в компанию, занимающуюся психотехнологиями, чтобы они стерли гомосексуальную составляющую его личности. Компания убирает несколько воспоминаний, однако гомосексуализм – это не память, это гены.

Психотравма

Самовосприятие персонажа может быть разрушено последствиями тяжелых испытаний или генетических отклонений (например, шизофрении).

В «Идентификации Борна» (Born Identity) Джейсон Борн, страдающий от постстравматической амнезии, вынужден восстанавливать свою личность и представление о себе заново.

В фильме «Три лица Евы» (The Three Faces of Eve) и романе «Она же Грейс» (Alias Grace) главные героини из-за диссоциативного расстройства и козней темного двойника обретают по несколько личностей, ни об одной из которых нельзя сказать, что она и есть настоящая.

Героиня фильма «Жасмин» (Blue Jasmine) Жасмин Фрэнсис, мстя мужу за измену, сдает его ФБР как растратчика. Оставшись в результате без гроша, она страдает от нервного истощения, теряя связь с действительностью, и ее самовосприятие рушится.

Присвоение личности

Самозванец, выдавая себя за персонажа, постепенно присваивает его личность, и рано или поздно того перестают воспринимать как настоящего.

Хеди Карлсон в «Одинокой белой женщине» (Single White Female), пытаясь заполнить глубокую душевную пустоту, прикидывается своей соседкой по квартире, лишая ее тем самым собственной идентичности.

Одержимость

В приступе одержимости фанатик может совершить то, что для него как будто не свойственно. Тогда, глядя в ужасе на дело своих рук, он оправдывает себя: мол, это был «не он». В действительности же этот поступок в критической ситуации раскрывает его истинную сущность.

В фильме «Вожделение» (Lust, Caution) японская армия оккупирует в 1942 году Шанхай. Красивая юная заговорщица в соответствии с планом подпольщиков соблазняет главу секретной службы, однако постепенно начинает пылать к нему страстью. И когда ей представляется случай убить его, она неожиданно для себя самой предпочитает не лишать его жизни, а спасти.

5. Минус цель

Многие радикальные персонажи поворачиваются к миру спиной. Спасаясь от суеты отношений, они уходят в мир своих мыслей, думая, что там-то они найдут и свободу, и творческий простор, и спокойную рефлексию. На деле же мысли их вьются беспорядочно, творчество оказывается для них претенциозным, а рефлексия – мучительной. Когда прошлое подкидывает им непрошеные воспоминания, они либо отрицают правду, либо обнаруживают неожиданный провал в памяти. Застряв между внутренним миром и внешним, они пытаются скрыться из обоих и не жить ни там, ни там. Если радикальному персонажу вдруг понадобится общество, то лишь затем, чтобы сбежать от терзающих его острых тревог по поводу напастей современного мира, экзистенциального дискомфорта и беспричинной внутренней тоски. Жизненной цели у таких персонажей нет.

Герою пьесы Сэмюэла Беккета «Последняя лента Крэппа» по здоровью противопоказаны бананы. Поэтому Крэпп, очистив банан, сует его в рот и застывает на несколько минут, глядя в пространство отсутствующим взглядом, не в силах заставить себя сжать челюсти^[112].

Радикальный персонаж лишен цели и потому пойман в ловушку – ловушку незавершенной пьесы («Шесть персонажей в поисках автора»), бессмысленных повторов («Стулья»), маниакальной политики («Бидерман и поджигатели»), неизвестной угрозы («Вечеринка в день рожденья»), конформизма («Носорог»), смерти («Король умирает»), шекспировской трагедии («Розенкранц и Гильденстерн мертвы»), бюрократии («Процесс»), полицейского государства («Человек-подушка»), рутины («Киношка»/The Flick), джунглей Амазонки («Встреча»/The Encounter), соседского заднего двора («Побег в одиночку»/Escaped Alone). Как актеры в сериале «Так чья сейчас реплика?» (Whose Line Is It Anyway?), которым задается тема для импровизации, эти персонажи не могут сойти со сцены и не могут отказаться от заданной драматургом посылки.