Читать книгу - "История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков"

3.4.4.2. Предмет философии и учение о четырех

первоначалах (первопричинах) сущего Аристотеля

Примирение учения об идеях с эмпирическим миром Аристотель осуществил в своей метафизике, главным образом, в учении о сущности. Именно категория сущности, или сущности образует, по Аристотелю, предмет метафизики, или так называемой «первой философии». «Первая философия» — это наука о метафизических сущностях, сущностях вечных и неизменных. Как наиболее возвышенная из наук метафизика исследует первые, или высшие начала, причины, первоначала, первопричины Бытия. Познание главных принципов Бытия и есть высшая мудрость. Стало, быть, она не ставит перед собой утилитарных целей, т. е. не стремится извлечь какой- либо практический результат, напротив, ищет знания ради знания.

Такая наука, которая стремится к знанию вообще — это наука, возникающая из удивления. Эта наука и есть философия. Она возникает из желания понять, как устроен мир, а не из стремления получить пользу от знаний. Поэтому метафизика, по мнению Аристотеля, является мудростью по преимуществу, а философ — это человек, который стремится познать первопричину и природу реальности ради самого знания.

Вся метафизика Аристотеля вращается вокруг вопроса о сущем, с попыткой разобраться в сущем. «Вопрос о том, что такое сущее, — уточняет Аристотель, — это вопрос о том, что такое сущность»^[305].

По мнению Аристотеля, о сущности можно говорить, по крайней мере, в четырех основных значениях: 1) сущность — суть бытия; 2) сущность — как субстрат; 3) сущность как общее; 4) сущность как род^[306]. Чтобы выбрать из этих основных значений сущности, наиболее адекватное, Аристотель их подвергает испытанию посредством критерия сущности. Он полагает, что истинно сущее должно отвечать двум следующим критериям: 1) сущее должно быть мыслимым; 2) сущее должно обладать самостоятельным существованием. Но на самом деле эти два критерия исключают друг друга, ибо то, что обладает самостоятельным бытием, существует как единичное. Но последнее не отвечает первому критерию, так как единичное не выразимо понятием. Чтобы каким-то образом совместить эти два критерия, Аристотель пытается найти такую сущность, которая бы обладала минимально самостоятельным существованием и была бы минимально выразима в понятии.

Пропустив указанные выше значения сущности через эти два критерия, он приходит к выводу, что ни субстрат, ни общее, ни род не отвечает предложенным критериям. Последним соответствует только категория I сущности, ибо она означает в общей форме то, что способно к самостоятельному существованию. Стало быть, искомой сущностью оказывается то, что было обозначено как суть бытия, сущность любой вещи,

" Содержание и суть категории сущности Аристотель раскрывает в учении о четырех первоначалах сущего, выраженном в сжатой форме так: «О причинах говорится в четырех значениях: одной такой причиной мы считаем сущность, или суть бытия вещи (ведь каждое „почему” сводится в конечном счете к определению вещи, а первое „почему” и есть причина и начало); другой причиной мы считаем материю, или субстрат…; третьей — то, откуда начало движения; четвертой — причину, противолежащую последней, а именно „то, ради чего”, или благо (ибо благо есть цель всякого возникновения и движения)»¹⁹⁴.

Итак, первоначалами, первопричинами сущего являются, по Аристотелю: 1) форма, или формальная причина, которая отвечает на вопрос: что это, в чем суть вещи?; 2) материя, или материальная причина, отвечающая на вопрос: из чего, из какого материала сделана вещь?; 3) движение, или движущая причина, которая говорит о том, откуда начало движения?;

1) цель, или целевая причина, отвечающая на вопрос: для чего, ради чего?

Формальная причина, ил и форма вещи — это универсальный элемент вещи, который ум абстрагирует и выражает в формальной универсальности. Каждая конкретная чувственно воспринимаемая вещь — это индивидуальное бытие, состоящее из материи и формы. Форма вещи — то, что делает вещь вещью, делает ее именно этой, а не другой вещью, образует ее суть. Формальный элемент бытия вещи предшествует материи, тому материалу, из которого вещь состоит. Если форма осуществляется в действительности, совпадает с нею, то материя, напротив, сама по себе еще не есть то, что из нее впоследствии становится; но она должна иметь способность стать такою: она есть потенция.

Такого рода материю Аристотель именует первоматерией, которая есть нечто во всех отношениях неопределенное, неограниченное, всеобщий субстрат, чистая потенция, которая в действительности никогда не существует отдельно от какой-либо формы, но скрывается за всеми видимыми формами, как возможность, В ней лишь заложена возможность стать вещью. И лишь после того как эта материя реализует свою форму она становится действительной вещью. Оформленную материю Аристотель называет последней материей.

Форма, напротив, обусловливает всевозможные действительные свой- ства, всякое конкретное образование. Но при своем различии материя и форма соединены нераздельно, предполагают друг друга.

В этом соотношении формы и материи определяющей является первая: действительность, т. е. форма, по Аристотелю, первичнее возможности, т. е. материи. Так, находящийся в чреве матери человеческий эмбрион представляет собой лишь материал для будущего человека, в нем лишь заложена возможность стать человеком. Эмбрион обладает возможностью полностью реализовать свою форму, что и происходит в момент его появления на белый свет. Только с полной реализацией формы, т. е. с момента рождения человеческий эмбрион из возможности становится действительностью, действительным человеком, обретшим свою суть, являющейся общей для всех людей. Форма, суть человека — одна и та же у всех людей, различие между ними лишь в материи, которая индивидуализирует людей. В этом смысле материя, по Аристотелю, есть принцип индивидуализации.

Форма, действительность первее возможного, материи как во временном, так и логическом смысле, поскольку действительность — та цель, для достижения которой существует возможность. Различие между возможностью и действительностью приводит Аристотеля к выделению ступеней существования: существование возможности («бытие в возможности») и существование действительности («бытие в действительности»), ибо ясно, что объект, осуществившийся по отношению к своему состоянию до, обладает способностью стать другим, т. е. перейти в состояние после. Так, каменная глыба, вырубленная из скалы, находится в состоянии осуществления по отношению к тому временному моменту, когда она была еще частью скалы, и в состоянии возможности по отношению к дому, который может быть выстроен из нее.

С введением нового промежуточного бытия — «бытия в возможности» — Аристотель получил возможность обращать внимание не только на то, что вещь есть в своей сущности, но и на то, что с ней может быть или не быть, «приключиться» или «не приключиться», на ее акциденции. То есть акциденции есть выражение потенциального бытия: того, что существует лишь в возможности, того, что еще нет, но может существовать в действительности. «Если же элементы существуют в возможности, — замечает Аристотель, — то вполне допустимо, чтобы ничего сущего не было. В самом деле, бытием в возможности обладает и то, чего еще нет: ведь возникает то, чего нет, но не возникает то, бытие чего невозможно»^[307]. И наоборот: «сущее в возможности может и не быть [в действительности]»^[308].