Читать книгу - "Эти удивительные животные. Самые неожиданные факты о братьях наших... разумных - Вирджиния Морелл"

Одно из величайших открытий Гудолл произошло всего через четыре месяца после ее приезда в Гомбе, когда она наблюдала, как ее любимый шимпанзе, которого она назвала Седобородый Дэвид, «аккуратно засовывал длинную травинку в отверстие в термитнике… Было очевидно, что он использовал травинку как инструмент». Чтобы проверить свою догадку, Гудолл повторила его действия. После того как Дэвид ушел с холма, она засунула один из стеблей, которые он выбросил, в термитник, затем медленно вытащила его и обнаружила на его конце личинки термитов. Позднее Гудолл узнала, как шимпанзе обрабатывают ветки и стебли, обрывая с них листья, чтобы сделать из них подходящие орудия для выуживания термитов или муравьев. В своей книге «В тени человека» она написала, что ее пример был «первым задокументированным примером того, что дикое животное не просто использует предмет в качестве орудия, но действительно изменяет его в соответствии со своими нуждами, демонстрируя тем самым зачатки изготовления орудий».

Открытие Гудолл привело в восторг Луиса Лики, который объявил о нем на пресс-конференции Национального географического общества в 1964 году и впервые высказал предположение, что ученым необходимо пересмотреть определение человеческого рода Homo. Предыдущее определение, сказал он, описывает Homo как существо, способное изготавливать орудия «в соответствии с рабочим назначением». Но теперь, когда Гудолл стала свидетелем того, что шимпанзе делают то же самое, Лики сказал, что требуется «новое определение человека», которое было бы «намного сложнее». Он добавил: «Мы решили, что должны исключить шимпанзе из Организации Объединенных Наций».

В том же году Гудолл опубликовала в журнале Nature статью о том, что «шимпанзе используют орудия труда». С тех пор были документально зафиксированы многочисленные проявления других схожих поведенческих и психических черт у людей и шимпанзе. И теперь ученые больше переживают об этических проблемах, связанных с использованием шимпанзе в медицинских исследованиях, вместо того, чтобы придумывать новое определение, которое отделит нас от них[35]. Они беспокоятся о том, как лучше сохранить те небольшие популяции шимпанзе, которые еще остались в дикой природе.

Гудолл также выяснила, что шимпанзе делятся на различные психологические типы, которые влияют на их успех в жизни: они создают культуры, ведут войны и проявляют проницательность в социальных условиях. Они оплакивают своих мертвых собратьев, устраивают перевороты, проявляют сострадание по отношению к больным шимпанзе или калекам, и к тому же им свойственна теория разума, то есть они понимают, что другой индивидуум знает или о чем он думает. Короче говоря, они «демонстрируют разумное поведение того же рода, что и у человека», как заключил психолог Вольфганг Келер в 1925 году, «тип поведения, которое обычно рассматривают как специфически человеческое». Всей науке, чтобы прийти к такому же выводу, потребовалось еще почти сто лет изучать шимпанзе в дикой природе и в лабораториях, не считая того, что для некоторых ученых этот вопрос до сих пор остается предметом жарких и непрекращающихся дебатов.

Ученые вовсе не считают шимпанзе маленькими людьми в шубах, как их часто изображали художники викторианской эпохи. Они шимпанзе, и у них есть разум, который такие исследователи, как Росс и Лонсдорф, хотят понять больше всего на свете.

Когда я снова присоединилась к Россу после обеда, мы спустились на лифте в подвал центра, чтобы посмотреть, как шимпанзе и гориллы проходят тесты на сенсорных экранах.

Если помещение для обезьян наверху напоминало участки леса, то подвал был похож на котельную. Пол и стены были сделаны из бетона, и помещение освещалось люминесцентными лампами, которые размещались на потолке, рядом с трубами центрального отопления. Обезьяны сидели в стальных клетках.

Мы прибыли как раз тогда, когда Джилл Мойс, тренер горилл, вела их в эту преисподнюю. Она была одета в стандартную униформу зоопарка: брюки цвета хаки, зеленую футболку и резиновые сапоги, а ее темные волосы были собраны в конский хвост. Мойс и Кэтрин Вагнер, стажер, ждали, пока гориллы спустятся вниз по лестнице, которая связывала подвал с их помещением наверху. Вагнер в надетом поверх свитера и джинсов белом халате собиралась снимать на видеокамеру этот тест.

– Давай, Кван! – позвала Мойс, глядя на лестницу, по которой спускался доминантный самец группы.

Нам же она сказала:

– Не смотрите на него. Опустите глаза.

Семья Квана состояла из четырех горилл – трех самок и одного трехлетнего детеныша.

– Они все идут туда, куда их ведет Кван, – сказала Мойс.

Для доминирующего самца прямой взгляд означает угрозу, и, если я нарушу правило, он может броситься на прутья клетки и пораниться. Но мне и не нужно было видеть Квана и его семейство. Я сразу почувствовала их едкий запах, резкий и мускусный, который наполнил комнату, когда гориллы вошли в подвал.

Мойс подозвала Квана к прутьям клетки, чтобы дать угощение, и, пока он сосредоточил свое внимание на ней, я украдкой взглянула на него. Мне сказали, что он весит сто пятьдесят килограммов, и это были одни мышцы. Его руки и ноги были похожи на бочонки, плечи были широкими, как дверной косяк, а спина покрыта серебристой шерстью, что всегда считалось признаком силы и возмужания. Его лицо было черным как смоль, почти с металлическим оттенком, а лоб нависал над темными глазами, как козырек. Он выглядел очень угрожающе. Но в присутствии Мойс вел себя послушно и стоял, открыв широко рот, чтобы она могла влить в него полную бутылку витаминизированного напитка, который давали в качестве угощения.

– Молодец, Кван, – сказала Мойс, когда самец чмокнул губами.

Кван сразу же взобрался на скамейку, которая стояла перед 36-дюймовым экраном компьютера. Его самки держались рядом, а Амаре, маленький самец, висел на прутьях клетки и смотрел на нас широко раскрытыми глазами. Сидя перед сенсорным экраном, Кван выглядел довольно величественно. Это было одно из основных различий между гориллами и шимпанзе, как объяснила мне ранее Элизабет Лонсдорф. Хотя гориллы и живут семейными группами, но социальный уход у них наблюдается нечасто, в отличие от шимпанзе, поэтому доминирующий самец обычно предпочитает сидеть сам по себе. Лонсдорф дала гориллам возможность попробовать выуживать кетчуп из искусственного термитника в зоопарке и обнаружила, что им это нравится, хотя в дикой природе они обычно не ловят муравьев или термитов. Также она выяснила, что гориллы предпочитают выуживать кетчуп в одиночку или в паре мать – ребенок, в то время как шимпанзе делают это группами и им нравится толпиться возле термитника, наблюдая за успехами друг друга.