Читать книгу - "Дорогие дети. Сокращение рождаемости и рост "цены" материнства в XXI веке - Анна Шадрина"

Интересно отметить, что на фоне сокращения рождаемости, лишь 0,2 % населения России в 2009 году определяло себя «уверенными чайлд-фри»^[19]. Россияне и россиянки в массе заявляют о желании растить детей, но фактически заботятся о меньшем количестве потомства, чем им бы хотелось. Согласно исследованию 2009 года «Семья и рождаемость», женщины в среднем хотят иметь 2,28 ребенка, но ожидаемое количество рождений составляет 1,72^[20].

До 1990-х годов в России и в других союзных республиках существовал устойчивый сценарий демографического поведения — большинство женщин рожали первых детей в любом случае, как правило, в свои ранние двадцать лет. Однако в XXI веке, в крупных городах постсоветских стран откладывание рождения первого ребенка становится заметным трендом^[21]. Так, вероятность появления первенцев в России в 2009 году была даже ниже, чем в «лихие» 1990-е^[22]. Откладывание появления первых детей стимулирует рост числа бездетных женщин. В настоящее время ожидаемая бездетность в когортах составляет 17 %, что выше на 6–7 % по сравнению с 1980-ми и 1990-ми годами^[23].

В свою очередь, как я надеюсь показать в последнем разделе книги, многие, в особенности карьерно ориентированные женщины отодвигают принятие репродуктивного решения в связи с растущей неуверенностью относительно перспектив финансовой стабильности и сложностями, включенными в процессы индивидуализации^[24]. В этом контексте необходимо отметить, что в ответ на драматическое сокращение рождаемости в начале XXI века правительство России инспирировало одну из самых амбициозных пронаталистских кампаний в мире, введя так называемый «материнский капитал» в размере эквивалентном 10 000 долларов. Эта сумма предназначается матерям, родившим или усыновившим/удочерившим второго и последующих детей. «Материнский капитал» может быть потрачен на улучшение жилищных условий, образование ребенка или пенсионные накопления матери^[25].

Нововведение было воспринято неоднозначно. Некоторые исследователи полагают, что выбранный сценарий не был наиболее удачным из всех возможных, поскольку фокусом нынешней демографической политики является увеличение показателей рождаемости, но не улучшение качества жизни детей^[26]. До сих пор остается неясным, сыграл ли свою роль «материнский капитал» или другие факторы, однако к 2009 году показатель рождаемости в России вырос до 1,54^[27]. При этом повышение рождаемости не коснулось вероятности рождения первых детей.

В данном разделе я не буду подробно разбирать причины массового изменения репродуктивного поведения. Этому вопросу посвящена вся книга. Здесь я лишь кратко отмечу, что сокращение рождаемости в целом многие демографы связывают с комплексом экономических, психологических и культурных факторов, возникших в связи с переходом от социализма к капитализму. Эти процессы, в частности, наглядно демонстрирует тот факт, что поколение моей мамы получало жилье бесплатно и не платило за образование своих детей. Мои родители не имели возможности выбирать, в какой стране мира им жить, не стояли перед дилеммой — менять ли карьерную траекторию в связи с трансформациями на рынке труда. С одной стороны, это означает, что у некоторой части моего поколения появились новые возможности, расширяющие жизненные горизонты. С другой стороны, эти возможности связаны с новыми рисками.

Сегодня многие мои сверстницы оказываются зажатыми между необходимостью работать за пределами семьи, заботиться о маленьких детях и пожилых родственниках. При этом традиционная для нашего региона помощь со стороны расширенных семей сокращается, поскольку в наши дни растет число «работающих бабушек». Нагрузка, которую несут матери, не внушает оптимизма многим женщинам, стоящим перед репродуктивным выбором.

Я часто слышу от моих бездетных сверстниц о том, что они хотели бы заботиться о детях, но боятся не соответствовать завышенному стандарту «хорошей матери». Это не значит, что нынешние времена тяжелее других. Родительский труд никогда не был легким. Однако при усложнении материнской работы и возрастании конкуренции на рынке труда доступной помощи матерям становится меньше. Новые риски порождают новые беспокойства. Тем не менее на уровне бытовой морали сомнения и тревоги женщин, стоящих перед репродуктивной дилеммой, часто объясняются «эгоизмом и избалованностью». Но фактически для многих людей появление детей означает не только дополнительный неоплачиваемый труд, но и снижение уровня жизни. Как бы там ни было, неизбежные сложности, связанные с заботой о детях, пугают не всех, коль скоро человечество в массе продолжает передавать жизнь и растить своих детей.

И в этой перспективе становится понятно, что мы имеем дело с совершенно новым явлением — возможностью выбирать сценарий репродуктивного поведения. Если несколько поколений назад начало сексуальной жизни, вступление в брак и рождение первых детей являлись ожидаемыми и практически одновременными событиями, то сегодня мои современницы имеют возможность выбирать, в какой последовательности эти вехи будут иметь место и будут ли. В последнем разделе моего повествования я надеюсь показать, как наличие выбора влияет на судьбы некоторых моих современниц.

Структура книги

Далее я хотела бы рассказать о том, как устроена эта книга. Главным образом, «Дорогие дети. Рост „цены“ материнства в начале XXI века» была задумана как продолжение разговора, начатого в моей первой монографии «Не замужем: секс, любовь и семья за пределами брака»^[28]. В предыдущей работе я предприняла попытку обратиться к влиянию постсоветских социально-политических процессов на индивидуальные судьбы моих ровесниц. Своей первой книгой я намеревалась открыть дискуссию о новом социальном явлении — росте числа людей, не состоящих в браке. В фокусе моего внимания оказались мои современницы — образованные женщины, проживающие в крупных постсоветских городах. Меня интересовало, как новые возможности индивидуального развития и самовыражения создают условия для возникновения новых способов организации повседневности и как эти новые сценарии жизни соотносятся с публичной риторикой в этой области.