Читать книгу - "Магический Марксизм. Субверсивная Политика и воображение - Энди Мерифилд"

производит богатого и всестороннего, глубокого во всех его чувствах и восприятиях человека. Мы видим, что только в общественном состоянии субъективизм и объективизм, спиритуализм и материализм, деятельность и страдание утрачивают свое противопоставление друг другу, а тем самым и свое бытие в качестве таких противоположностей; мы видим, что разрешение теоретических противоположностей само оказывается возможным только практическим путем, только посредством практической энергии людей^[173].

Одно из главных препятствий, стоящих на пути свободной реализации наших жизненных сил, – это общество, которое не только создает бессмысленную работу, но и организует эту работу посредством в высшей степени детализированного и фрагментированного разделения труда. Капиталистическое разделение труда, за последние годы распространившееся на всю планету, стало технологически столь развитым и сложным, что большинство трудящихся сегодня функционируют как всего-навсего придатки машин, конвейеров, кассовых аппаратов, компьютерных терминалов всевозможных форм и размеров; эти машины или заставляют людей трудиться дольше и быстрее, или лишают их работы. Это разделение труда, говорит Маркс, вынуждает каждого рабочего «употреблять на свою функцию лишь необходимое рабочее время, вследствие чего создаются совершенно иные… непрерывность, единообразие, регулярность, порядок»^[174]. В результате человек становится мелкой шестеренкой в могущественной управленческой и производящей машине; отдельным и специализированным исполнителем, чья деятельность, как правило, сводится к обеспечению прироста капитала, непрерывности товарного потока и увеличению прибыльности. Непрерывное внедрение достижений науки различными фракциями капитала приводит к превращению человека в «живой» постоянный капитал, в биологический мертвый труд и каждый день укрепляет это подчинение; течение дней превращается в медленную смерть, невосстановимое телесное изнашивание. И даже высокооплачиваемый труд высокопоставленных работников предполагает такое детальное разделение умственного труда, что он становится практически столь же мертвящим, столь же бессмысленным, как и разделение в области ручного труда. И только солидный чек в конце месяца притупляет ощущение пустоты.

Маркс знал, почему капиталистическое разделение труда является столь калечащим и изнуряющим: «Непрерывное однообразие работы ослабляет напряженность внимания и подъем жизненной энергии, так как лишает рабочего того отдыха и возбуждения, которые создаются самым фактом перемены деятельности»^[175]. Но проблема, считал он, не столько в разделении труда per se; разбить процесс выполнения задачи на этапы, чтобы сделать работу более эффективной, лучше скоординированной и в пространственном и во временном отношении – это не такая уж плохая идея. Что здесь плохо, так это та нерациональность, с которой она сегодня реализуется, и, в частности, то принуждение, которое подразумевает: огромная масса людей вынуждена заниматься или изнуряющим физическим трудом или рутинным умственным, в то время как незначительное меньшинство монополизирует квалифицированный труд, доминирует в областях, связанных со знанием и компетенцией и преуспевает благодаря этому доминированию и монополизации. Данное разделение труда порочно в том смысле, что реальная возможность облегчения рабочей нагрузки, справедливого распределения тягот, трансформировалась в свою диалектическую противоположность, в систему репрессии и монотонности, однообразного, и постылого труда. Труд как средство для человека предвещает превращение человека в средство.