Читать книгу - "Отец. Как воспитать чемпионов в спорте, бизнесе и жизни - Абдулманап Нурмагомедов"

Так оно потом и вышло. Да, учителя – молодые женщины были тогда приятно удивлены, что ребята, которые у меня занимались, начали меняться. Они стали выделяться на общем фоне. Сперва шея выпрямилась, плечи расправились, осанка появилась правильная. Потом манеры общения добавились. Ответственность – это взять на себя больше, сделать лучше. Когда все мальчишки на физкультуре подтягивались на двух руках, мои ребята делали это на одной. При этом, я не описываю «безоблачное небо». Окружение не всегда понимает вас, и к этому нужно быть готовым. Одноклассники говорили, что у нас теперь «школа обезьян» какая-то. К сожалению, вас будут критиковать даже за то, что вы лучше или больше подтягиваетесь. Так во всем: если вы начинаете хорошо учиться, то услышите от завистников в свой адрес что-то про «ботаника». Люди будут выискивать разные зацепки, лишь бы представить ваше дело в неприглядном виде, обесценить его.

И здесь опять на первый план выходят правильные слова – убеждение. Ребята росли. Мои ученики успевали хорошо. Они стремились изучать другие языки, не обращали внимание на колкости со стороны. И время показало, что парни, которые занимались честно, воспитывались правильно, оказались в итоге лучше приспособлены и пригодны к новой жизни, переходу на современные реалии. То была последняя пятилетка СССР, происходила смена эпох.

Здесь пришло время написать про эту страну, которой сейчас нет. Точнее, о том, почему я лучше воспринимаю школу, что была создана в СССР. Ее методы используются и сейчас в наиболее продвинутых школах мира. По ее наработкам кубинцы, к примеру, стали лучшими в боксе. Англия также взяла себе наше образование. Плановую экономику перенял Китай – а сегодня это одна из лидирующих стран мира. Поэтому нам не нужно бездумно выбрасывать то, что у нас было. Почему бы не вернуться к своим истокам – во всяком случае, в той части, которая приносила результат? Нельзя допускать, чтобы на помойке оказались результаты десятилетий упорного труда.

Когда сегодня вы читаете книги по истории, бывает тяжело их понять. Они уже при мне переписываются в третий раз. А историю нельзя трогать минимум 300–500 лет, если это настоящая история. Я сам уже предпенсионного возраста – мне 56 лет на момент написания этих строк. И я отчетливо вижу, как сознательно или нет, но меняется отношение к событиям и методологиям, которые имели место в Советском Союзе. Не согласен, что это верно, потому что разрушать всегда проще, чем строить. Сохранить, отреставрировать и преобразовать – значительно труднее.

Вот пример. Я поступал в три разных вуза, в каждом из них написал диктант на 4 балла. Значит, школа, которая меня воспитала, сделала это качественно. Система работала бесперебойно, действовала эффективно, «продукт» был на уровне. А сейчас возьмите и снимите с ЕГЭ ученика, пусть он в трех вузах напишет диктант из 230 слов на оценку 4 (или как там сейчас это считается). Будет ли такой же результат? Сомневаюсь. Даже МГУ жалуется, что из 36 проверенных абитуриентов 12 оказались двоечниками, а остальные троечники. Ни один человек не получил даже «хорошо», чего уж говорить про «отлично»!

Надо брать то, что у нас было на высоком уровне, и по этому методу воспитывать подрастающее поколение. Наша страна всегда могла похвастать лучшим воспитанием. Считаю, что октябрята, пионеры, комсомольцы, коммунисты – это люди, которые носили идею. Была мораль – может быть, не самая лучшая, но она была. Так же как и последовательность действий. Поэтому у нас и не имелось неработающих. Их называли тунеядцами, это считалось унизительным. Если человек сегодня не работает, то он просто безработный, а государство должно его содержать. Почему здорового человека должны содержать? Не могу этого понять. Как я должен теперь воспитывать молодых? В духе «можете не работать, пусть вам страна дает деньги на жизнь» – так, что ли?

Есть очень много и других вещей, с которыми я не очень согласен. Но не буду превращать эту книгу в исповедь недовольного человека. Напишу лишь, что в современной системе мы должны лучшее взять из прошлого, добавить это в текущую работу и дальше трудиться над модернизацией, чтобы продуктивность становилась еще выше. Принципы при этом будут неизменными: детей я всегда учил передовому, гуманному, чтобы было больше от их действий пользы и соседу, и республике, и стране.

Скажем, вы делаете простое упражнение – сальто. У всех получается одно, а вы исполнили двойное. Большинство из тех, кого вы обошли, будут критиковать: «Ты сделал, да не так. Можно было искуснее, виртуознее, красивее». Вас будут недолюбливать за то, что вы лучше других. Потому что есть конкуренты, которых вы опередили. Даже на работе коллеги, которых вы обошли, – это, по сути, такие же школьники, которые хотят вас обставить, вот и все. Всегда найдется парочка слов, чтобы вас покритиковать. Но это не значит, что нужно останавливаться и ограничивать себя, оглядываясь на мнение тех, у кого результат ниже. Ведь среди тех, кто не смог сделать двойное сальто, будут и люди, которые посмотрят на вас и подумают, что было бы неплохо и самому показать результат. С этого мгновения начинается польза обществу: вы повлияли на других.

Негативные моменты не должны отражаться на состоянии духа.

Было как-то раз – стоит человек на пьедестале, он еще даже не сошел с него, я нахожусь рядом и слышу, как кто-то из числа проигравших в сторонке заявляет: «Можно было бы и по-другому дойти до цели». Я его хватаю, «обнимаю», говорю: «Объясни, пожалуйста, чтобы я тоже знал. Чтобы следующему чемпиону можно было донести твою мудрость о том, как надо лучше побеждать». Парень смеется, понимает, что «сморозил» лишнее. Но суть от этого не меняется: всегда кто-то скажет, что проиграл потому, что «вас пожалел», превратит все в шутку, будет оспаривать сам факт победы. Такова натура у некоторых людей, их сложно поменять – да и надо ли? Делайте то, что должны, а если кого-то это не устраивает, то это уже проблемы того человека, не ваши.

Также надо сказать, что были и есть персонажи, которые в принципе болезненно воспринимают критику. Имеются и те, кто не понимает юмора как такового. Еще есть люди, которые выдумывают небылицы. Каждый год 30 декабря мы подводим итоги. За год все получают оценку. Поднимаешь юношу-сборника и говоришь с ним, все остальные сидят, слушают. Почему 4 соревнования провел, а не 6–8, как должно быть? У кого-то уважительная причина, например сломал палец или помогал кому-то из родственников, кто в этом остро нуждался, – разные ситуации в жизни бывают, я к этому отношусь с пониманием. Смотрю, слушаю, делаю анализ. А вообще, правду ли он сейчас говорит? Или это на самом деле те причины, которые лишь мешали улучшить его достижения? Не дали участвовать больше, занимать места лучше, помогать младшим? Если понимаю, что так, – говорю начистоту, что именно это и думаю. Вот и еще одно убеждение в его голову, мне нужно «пробить» заслон в разуме человека, чтобы он вспомнил, ради чего мы вообще все начинали.

Здесь помогает многоуровневая система. Ко всем моим воспитанникам, дошедшим до молодежного возраста, я прикрепляю по 4–5 молодых ребят, чтобы старший смотрел за ними всегда, везде и во всем. Допустим, Ислам Махачев смотрит за хушетскими ребятами. Хабиб – за кизилюртовскими. Шамиль Завуров курирует дербентских. Они наставники. Я прикрепляю к подрастающим ученикам талантливых хороших ребят, и уже они должны доводить до меня, чего именно тем не хватает. Я все не могу сам знать и замечать. Их задача – взять детей в парную, накрыть стол – фрукты купить, мороженое и другие угощения, что ребята хотят. И в свободной, спокойной обстановке, когда парятся в бане, слушать и задавать вопросы. В чем проблемы? Отчего остановка роста? И наоборот: каковы причины успеха? Скажем, в прошлом году человек был незаметным, а в этом выигрывает все подряд. Молодой наставник, все это выясняя, также действует с позиции убеждения. В данном случае убеждение направлено на то, чтобы быть откровенным, рассказывать все как есть, без утайки.