Читать книгу - "Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех - Франко Нембрини"

Мы на последней странице поэмы. Данте уже почти постиг Тайну Троицы, у него остался неразрешенным лишь один вопрос — как ему полностью может открыться природа бытия, Божий Лик. Но он понимает, что одним умом, рассуждением (несмотря даже на все, что он видел) ему до этого не дойти. Он не в силах понять, как можно найти Бесконечность в конечном, то есть как может Слово стать плотью. Он не улавливает этого умом, но на него вдруг снисходит благодать; он внемлет благодати — и все понимает. Момент озарения совпадает с причастностью движению, коим является Бог, «любовь, что движет солнце и светила», ибо все движется Его желанием, Его страстью.

Следовательно, цель прохождения через чистилище — стать причастным Божественной природе, осознать себя как чистое желание. Обрести себя, или, вернее, стать чище. Очищение — это не какое-то волшебное действие; человек не начинает там меньше грешить (мы увидим, что, слава Богу, чистилище полно отъявленных грешников, обретающих прощение). Смысл пути в том, чтобы все больше соответствовать своей природе, а природа человека — быть желанием. Таким образом, к концу чистилища каждый обретает себя, как Данте — «чист и достоин посетить светила». Все складывается само собой, идет совершенно естественным ходом. Не стоит думать, что Бог вдруг в определенный момент, так сказать, открывает дверь и начинает отбор: «Так, посмотрим… Тебя прощаю, проходи, а тебя нет, твой черед еще не наступил; тебе, так и быть, пойду навстречу…» Нет. Душа приходит к Богу собственной добродетелью, потому что она очистилась, она стала чистым желанием и потому «достойна посетить». Чистое желание — это из разряда невероятного; однако смысл пути, смысл прохождения всех семи кругов чистилища — стать таковым.

И если правомерен наш подход, подразумевающий, что «Божественная комедия» — произведение не о потустороннем мире, а о мире, в котором живет каждый из нас, тогда «Чистилище» действительно наша книга. Эта часть поэмы воспевает нежность к себе самим; она воспевает время и пространство, человечество, путь и долгий труд, который необходимо проделать человеку, чтобы стать верным себе, чтобы вновь обрести себя, чтобы стать тем, чем глубинно он всегда был, — чистым желанием. А значит — любовью. Чистое желание — значит любовь, связь, потребность обнять кого-то, ведь только в другом человеке свершается мое «я». Мое «я» свершается, погружаясь в «ты». В конце пути человек способен сказать «ты» с простотой и чистотой ребенка, он действительно словно ребенок, летящий в материнские объятия. Траектория движения человека, пришедшего к концу чистилища, той же природы: он словно летит в объятия Отца, в объятия «ты». Таким будет рай — непрестанное осуществление этой связи.

И последний акцент, который необходимо поставить на слове «желание». Если вся реальность так создана, если мы так созданы, если Бог привлекает нас к Себе через предметный мир, то что такое зло? Мы уже затрагивали этот вопрос в беседах об «Аде», но здесь стоит повторить: зло — это ложь. Что делает дьявол, лукавый? Чтобы склонить нас к греху, он не пускает в ход ничего мерзкого или отвратительного. В самом деле, кто стал бы грешить ради мерзостей? Он пользуется прекрасным. Он пользуется тем, что создал Бог и чем Сам Бог пользуется — ибо вся реальность, созданная Богом, вполне законно пробуждает в человеке желание. Проблема только в том, что дьявол, используя то, что Бог создал для привлечения нас к Себе, преграждает нам путь — верный путь, по которому мы идем. Ощущать влечение ко всему сущему — это правильно, потому что во всех творениях заложена влекущая сила; однако человек, испытывающий это влечение с полным осознанием себя, то есть способный к разумным и свободным поступкам, замечает, что на всяком творении, как говорится в одном из стихотворений Эудженио Монтале, словно написано «еще дальше»^[141], и переходит от одной вещи к другой (о чем пишет Данте в «Пире»^[142]), пока не осознает, что на его потребность отвечает только бесконечное — Бог. Человек выбирает себе творения и судит о них через призму бесконечности, знаком которой они являются, к которой отсылают.