Читать книгу - "Караван счастливых историй - Роман Авдеев"

А в конце сентября 2015 года я практически сбегала из Москвы в Казань с клубом «Азбука приемной семьи». Сбегала от череды проблем, которые в нашей семье уже давно называются задачами. От двоек в первую неделю учебы у Ангелины, от истерик, криков и ссор между детьми, потому что школы и детский сад после каникул – это мощный стресс для большой семьи. Сбегала от тех задач, которые посетили практически каждого предпринимателя в нашей стране. Диана Машкова пригласила меня в поездку фонда «Арифметика добра» в качестве эксперта, для поддержки начинающих приемных родителей. Я сразу сказала Диане, что на данный момент я без сил и принять детей не готова. Но все произошло еще в поезде, по дороге в Казань. Дети и взрослые перемещались по вагону, знакомились друг с другом, и вот рядом со мной оказался мальчик, который сразу же привлек внимание. Я спросила, как его зовут. Он ответил «Федя». Это удивительный случай! У нас имя «Федя» давным-давно живет в семье. Наш папа так называет всех кукол. И еще у нас есть такой же секретный пароль. И вдруг я встречаю мальчика, с которым тут же возникает взаимная симпатия, и зовут его Федей.

Дальше я жила словно во сне. Вот мы в Болгаре, встречаемся с первым президентом Татарстана Минтимером Шаймиевым, чуть позже Белая мечеть, Дом хлеба, верблюжья ферма. Картинки мелькали с бешеной скоростью, я не успевала насладиться и ощутить свои ощущения. Время от времени в голове мелькало: «Боже, как красиво, нам обязательно нужно вернуться сюда всей семьей», – и меня снова захватывал водоворот детских лиц и улыбок, глаз вопрошающих, полных надежды. Две девочки просили забрать их к себе… Я не умею врать, не умею в таких ситуациях отвечать что-то неопределенное. Я не могла больше забрать ни одной девочки, квадратные метры пока не позволяют. И мне приходилось говорить об этом, объяснять, что дело не в них, а пока что в моей несостоятельности, в невозможности объять необъятное… Я думаю, возможно, это прозвучит наивно, что нужна база ресурсных семей, готовых принимать подростков. Просто невозможно после таких поездок оставаться в стороне. Дети, с которыми проживаешь бок о бок несколько дней, перестают быть чужими, безликими, мифическими…

Из Казани я вернулась счастливой и полной сил и энергии. Феде 15 лет, он слабослышащий, и еще у него стоит куча диагнозов, с которыми предстоит разобраться нашей семье. Я с самого начала понимала, сколько всего нужно будет пройти с Федей, понимала, какая это нагрузка для семьи. Но была счастлива. После поездки Федя приехал к нам в гости на выходные и в тот же день попросил нас не возвращать его больше в детский дом. Мы с Артемом, оформив для начала гостевой режим, решили, что потянем. В детском доме у Феди восхитительные специалисты по устройству детей в семью, и в свой выходной день они создали возможность, чтобы ребенок больше ни одной ночи не провел в стенах учреждения. Федя теперь не свой собственный мальчик, он наш сын, часть нашей «большой дружной семьи», как он сам говорит.

А потом мы стали общаться еще и с Наташей из того же детского дома, она тоже ездила с нами в Казань, и у нее также серьезные нарушения слуха. Кстати, не могу не отметить один важный аспект системы – это диагнозы, которыми награждают детей. У Феди стоит диагноз олигофрения в легкой стадии дебильности. При этом ребенок играет в шахматы и в другие логические игры. Когда я пришла с вопросами к психиатру детского дома, она мне изо всех сил доказывала, что диагноз верен. А то, что ребенок попросту не слышал половину вопросов, которые ему задавали, потому что у него были плохо настроены слуховые аппараты, никого не волновало. В семье у Феди появились новые аппараты, мы их настроили, как положено, и общаться стало намного легче.

Второй шок меня постиг, когда я отвезла в частную клинику Наташу. Она в результате тоже стала нашей приемной дочкой. Ее слуховой аппарат был настроен таким образом, что не только не помогал ей, а, наоборот, создавал посторонние шумы, способные вызвать головные боли. В 15 лет девочка плохо говорит не потому, что абсолютно глухая, а потому, что никого не интересовало, что она может разговаривать. И если изначально я думала о том, что мне нужно выучить жестовый язык, чтобы с ней общаться, то сейчас мы взяли курс на обучение речи. Это намного сложнее и дороже, чем в 4 – 5-летнем возрасте, но вполне реально.

В нашей семье, таким образом, сегодня двое кровных сыновей – Никита, 17 лет, и Матвей, 12 лет, две приемные дочки, Ангелина, 12 лет, и Виктория, 6 лет. А еще Кристина, дочка Артема от предыдущего брака, которая гостит по выходным. Теперь еще добавился Федя, 15 лет, и еще мы приняли Наташу. Вот теперь, думаю, можно сказать о том, что наша «коробочка полна». Хотя, если оглянуться назад, заранее никто и ничего о будущем не знает.

Семья Калина

А даст бог, полюбим всем сердцем

Елена Калина, председатель Совета приемных семей Московской области при Министерстве образования Московской области, эксперт общественной палаты МО по социальной политике, генеральный директор НП «Институт бизнеса и культуры», руководитель попечительского совета православного приюта, мама десяти детей, девять из которых приемные.

Я долго не могла иметь детей по многим причинам, но основная из них – я была внутренне деструктивна. Вздорная, капризная, ненадежная, слишком прямолинейная. Я страдала, получала удовольствие, успешно строила карьеру, занималась спортом, благотворительностью, путешествовала, обожала талантливых людей и казалась себе слишком успешной. А успех – это что? Это гордыня. И во мне стали просыпаться лишние для женщины качества: дерзость, наглость, резкость, бравада – кстати, по сей день они во мне сохраняются, но сейчас я уже умею ими управлять. А тогда не умела, не умела выстраивать отношения, терпеть, подстраиваться, быть слабой. Как в мире – ничего постоянного. Смотришь на улицу: утром дождь, а в полдень ясно, а к вечеру опять холодно. То ветер, то тихо, то гроза, то жара; так и в моей жизни было.

Мечтала о детях, верила в будущее, но не думала, что смогу когда-нибудь стать настолько уравновешенной, чтобы нести ответственность за ребенка. Тогда я просто во всем истинно положилась на волю Божию. Знала, что Господь пошлет именно то, что нужно и полезно мне. И верно, мои былые человеческие расчеты оказались и суетные, и ошибочные…

Как-то утром я, абстрагировавшись на время от внешних помех, наконец уединилась и принялась анализировать свою жизнь, а заодно решила работать над теми качествами, которых мне не хватало. Поняла – чтобы кому-то отдавать, надо иметь то, что отдавать. А мне хотелось быть только самой, для себя. И кто знает, сколько бы времени понадобилось для восстановления, для накопления моего внутреннего потенциала, если бы в ту ночь я не заснула с мыслью усыновить детей. С тех пор каждый день ложилась спать с мыслью о том, что именно это благое дело в жизни я могу и хочу сделать. То есть оно мне по силам. Стала часто ездить в Богоявленский кафедральный собор, там есть чудотворная икона Казанской Божьей Матери. Каждый раз, когда появлялась возможность, я ехала и слезно просила об одном и том же – о мальчиках, о двойняшках. Молилась и ждала. Была убеждена, что скоро чудо случится и мы встретимся.