Читать книгу - "Воображая город. Введение в теорию концептуализации - Виктор Вахштайн"

Наш парадокс был таким: ни один образ действий не мог бы определяться каким-то правилом, поскольку любой образ действий можно привести в соответствие с этим правилом. Ответом служило: если все можно привести в соответствие с данным правилом, то все может быть приведено и в противоречие с этим правилом. Поэтому тут не было бы ни соответствия, ни противоречия [Витгенштейн 1994].

Допустим, я перехожу дорогу по нерегулируемому перекрестку в незнакомом мне городе. Я никогда не переходил раньше эту конкретную улицу по этому конкретному переходу. И тем не менее я знаю, как переходят дрогу – я следую правилу, опробованному мною неоднократно на других перекрестках. Через секунду меня почти сбивает машина. Я не понимаю причины происшедшего, и мой местный знакомый объясняет: на машине были спецсигналы, оборудованные ими автомобили в этом конкретном городе могут не пропускать пешеходов на нерегулируемых перекрестках (даже если сигналы выключены). Я должен внести коррективы в известное мне правило: «убедиться, что на машине нет спецсигналов => действовать по обычному сценарию».

«Скептический парадокс», как формулирует его Крипке, сводится к следующему: число конкретных практик, в которых мы применяли то или иное правило в прошлом, ограничено, и нет никаких гарантий, что описываемое этим правилом множество случаев дает возможность экстраполировать его на новые «кейсы». Нужно ли передавать в маршрутке «за проезд» при посадке или при выходе? Нужно ли подходить к водителю самому (через весь салон) или можно передать по рукам? Считается, что эти правила зависят от конкретного населенного пункта и типа маршрутного такси. Но даже если и то, и другое нам хорошо известно, мы ведь никогда до этого не ездили в данной конкретной маршрутке, с этими конкретными пассажирами и этим конкретным водителем в этот конкретный день. Может быть, именно сегодня общее правило не сработает и следует усомниться в том, как мы действуем? Использовать иную схему?

Первая импликация тезиса Крипке для городских исследований такова: город нельзя свести к совокупности правил и практик, потому что между правилом и практикой нет однозначного и необходимого соответствия. На замечание А. Ф. Филиппова «здесь действуют так», «мы знаем это место как Х, потому что в нем действуют Х-образным способом» скептик-крипкианец бы ответил: это здесь раньше так действовали, нет никакой гарантии, что в данном конкретном случае от нас требуется применить то же самое, ранее применявшееся правило. А если практики не прибиты к правилам, и любые действия могут быть поставлены в соответствие любым правилам, значит «все дозволено» – крипкианский скептицизм оборачивается эпистемическим анархизмом.

И в тот момент, когда фигура скептика – безжалостно устраняющего необходимую связь между «правилом» и «практикой», обнаруживающего контингентность (если не случайность) их соотношения, – окончательно испортила настроение исследователям-витгенштейнианцам, Крипке достал из рукава проверенное временем теоретическое решение – понятие сообщества:

Ситуация будет сильно отличаться, если мы разрешим себе рассматривать нашего наблюдаемого во взаимодействии с широким сообществом. Другие люди тогда будут обладать условиями оправданности для корректировки правила, которому следует субъект. Рассмотрим пример с маленьким ребенком, обучающимся правилу сложения. Очевидно, что его учитель не будет принимать буквально любой ответ своего ученика. Напротив, ребенок должен удовлетворить различным условиям, если учитель хочет привить ему овладение понятием сложения [Крипке 1999: 156].

Теперь для «нормальной» поездки на маршрутке недостаточно самой маршрутки, пассажиров, рутинных практик передачи денег за проезд, и свода негласных правил «как передавать деньги за проезд». Нужен водитель, который выступит в роли «гейткипера», легитимного представителя транспортного сообщества, обладающего эксклюзивным правом кричать «За проезд передаем!» и ожидать подчинения. Так же и с моим неудачным переходом дороги. Нужен представитель местного сообщества, чтобы подвести мою практику перехода дороги под правила, принятые в соответствующем городе.

Когда сообщество принимает некое частное условие, оно принимает его контрапозитивную форму: неудачу индивида в определенных ответах сообщество рассматривает как дающую ему право предположить, что индивид не следует правилу. С другой стороны, если индивид проходит достаточное количество тестов, то сообщество принимает его как следующего правилу, давая ему санкцию на то, что он в состоянии принимать участие в определенных взаимодействиях [там же: 158].

Несколько лет назад мы проводили исследование в Краснодарском крае. В городе Краснодаре существует удивительное единодушие между пешеходами и водителями по поводу нерегулируемых переходов. Пешеходы точно знают, что водитель остановится только в случае, если пешеход не станет сбавлять скорость на переходе и фактически бросится ему под колеса. Неуверенный в себе пешеход не имеет шансов пересечь ни один нерегулируемый краснодарский перекресток. (С точки зрения негласных правил дорожного движения Краснодарский край – это отечественный Непал.) Но при въезде в Новороссийск картина меняется. «Они же тут все отдыхающие, – с раздражением пояснил наш водитель, притормаживая перед двумя полураздетыми людьми, прогулочным шагом пересекающими дорогу по нерегулируемому переходу. – Не знают, как у нас принято».

Схема 16. Город Крипке

Задумаемся на минуту, что именно скептическое решение Сола Крипке означает для исследований города? Если Крипке прав, становится, например, невозможна гофмановская концептуализация общественного пространства, рассмотренная в первой главе. У Гофмана есть базовое допущение, что правило гражданского невнимания – требование не пялиться на незнакомых людей в парках, на улицах и в лифтах – связано с практикой непосредственно, без всякого принуждения со стороны анонимного сообщества «гейткиперов». Нам не нужен полицейский, чтобы вести себя в парке, как в парке. Нам не нужны психиатры (с исследований которых Гофман начинает свой анализ поведения в публичных местах) и санитары, которые незамедлительно увозят всех, кто ведет себя в общественном месте «не по правилам». Вполне достаточно самих правил этикета. И только поэтому у Гофмана возможно общественное пространство без сообщества. Но приходит Крипке и говорит: концепты практик и правил уже с необходимостью предполагают некоторое сообщество «гейткиперов» и «экспертов» – в противном случае неясно, как правила и практики связаны друг с другом. А значит, теперь концептуализация города выглядит принципиально иначе.