Читать книгу - "Объяснение социального поведения. Еще раз об основах социальных наук  - Юн Эльстер"

Прежде чем рассмотреть каждый затронутый аспект более подробно, я должен сказать что-нибудь о том, что такое эмоции и какими они бывают.

Общепризнанного определения того, что считать эмоцией как некоего согласованного списка необходимых и достаточных условий, не существует. Хотя я коснусь большого количества общих черт тех состояний, которые мы в предварительном анализе считаем эмоциями, для каждой из них найдется контрпример. К любой такой черте можно подобрать эмоциональные состояния, в которых она отсутствует. Мы можем полагать, что тенденция к действию имеет ключевое значение для эмоции, но в качестве опровержения можно сослаться на эстетическую эмоцию. Нам может казаться, что существенной чертой эмоции является короткая жизнь, то есть свойство быстро распадаться, но в некоторых случаях безответная романтическая любовь (как у Сирано де Бержерака) или страстное желание отомстить может сохраняться годами. Уместно предположить, что эмоции вызываются убеждениями, но тогда как объяснить, что люди испытывают волнение, читая книги и просматривая фильмы, вымышленность которых очевидна? Можно привести много других якобы универсальных черт, которые в некоторых случаях оказываются отсутствующими^[119].

В свете этих вопросов естественным ответом становится отрицание научной продуктивности самой категории «эмоция». Говоря языком философов, эмоции, кажется, не образуют естественный вид (natural kind). Несмотря на различия, киты и летучие мыши, будучи млекопитающими, принадлежат к одному и тому же естественному виду. Киты и акулы, вопреки их сходству, к нему не относятся, так же как летучие мыши и птицы. Гнев и любовь объединяет способность затуманивать и искажать сознание, но это сходство не делает их естественным видом. Чтобы показать, как такие аналогии могут сбивать с толку, можно заметить, что прием амфетаминов и романтическая любовь производят много сходных эффектов: обостренное сознание, прилив энергии, снижение потребностей во сне и в еде, чувство эйфории. Насколько я понимаю, никто не возьмется утверждать, что они принадлежат к одному естественному виду^[120].

В рамках социальных наук эту головоломку можно оставить без разгадки. Мы можем сосредоточиться на эмоциональных состояниях, у которых есть ряд регулярно наблюдаемых черт, и задаться вопросом: как это может помочь нам объяснить поведение или другие ментальные состояния? Тот факт, что в других состояниях, которые интуитивно относят к эмоциям, некоторые из этих черт отсутствуют, интересен с концептуальной точки зрения, но не лишает эту идею ее объяснительной способности там, где эти черты обнаруживаются. Я хотел бы обратить внимание следующие из них: