Читать книгу - "История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков"

3.3.3.3. Анаксагор

Анаксагор из Клазомен (Малая Азия, 500/499-428/427 гг. до н. э.), современник Эмпедокла и Левкиппа, явился, по выражению Аристотеля, «словно трезвый по сравнению с прежними [философами], говорившими [пьяную] чушь»^[211], ибо он утвердил разум {Нус) в качестве причины вселенной и всякого порядка. Этим он совершил важный поворот в развитии античной мысли, направив ее в сторону метафизики, т. е. умозрительного бытия.

Анаксагора связывает с прежней философской традицией то, что его философия восходит к парменидовскому учению о бытии. И основной вопрос, занимавший его — вопрос о том, что следует понимать под истинным бытием. На этот вопрос он дал оригинальный ответ: истинное бытие присуще всем качественно-определенным вещам, иными словами, всем физически однородным веществам, именуемым им «существующими вещами». Они существуют не потому, что доступны нашему восприятию (кстати, они могут и не восприниматься нами, как это имеет место в первичной смеси). «Они, —- по Словам И. Д. Рожагского, — существуют в строгом онтологическом смысле — в смысле парменидовского бытия… Каждая из этих вещей есть и не может не быть»^[212].

А отсюда следует, что всякая «существующая вещь» не возникает и не уничтожается, но всегда остается равной самой себе как в количественном, так и в качественном отношении. В мире происходит лишь соединение и разъединение «существующих вещей». Это фундаментальное положение своего онтологии Анаксагор выразил так: «[Слова] возникновение и гибель не правильно употребляют эллины. Ибо [на самом деле] ни одна вещь не возникает и не уничтожается, но [каждая] составляется из смешения существующих вещей или выделяется из них. Таким образом, правильно было бы говорить вместо „возникать** — „смешиваться** и вместо „погибать** — „разделяться**»^[213].

Онтологической предпосылкой для формулировки этого основополагающего утверждения служит принципиально иной, по сравнению с его предшественниками, подход Анаксагора к решению вопроса о причинах, вызывающих изменение элементов бытия. Предметом его размышлений выступает тот же пресловутый для досократиков чувственный космос. Но этот чувственный космос уже не объяснялся им из каких-то стихий, движимых какими-то роковыми, полумифическими силами, подобно Любви и Вражды Эмпедокла.

В отличие от Эмпедокла, приписавшего свойство движения вещам изначально, Анаксагор привносит движение в «сущестствующие вещи» извне. Эту роковую, неведомую причину, движущую космосом, распознал как разумную, как мыслящее, разумное и притом всемогущее существо — Нус (Ум, дух). Воздвигнув Разум, Дух на ступень первопринципа, первопричины всего, Анаксагор подорвал фундамент предшествующей философии, здание которой целиком было разрушено его последователями — классиками античной мысли.

Итак, принципиальное отличие Анаксагора в решении традиционной для философии досократиков проблемы первоначала заключается в том, что, если все прежние первоначала, как бытие Парменида, становление Гераклита и единство Эмпедокла, составляющими элементами которого являются четыре «корня вещей», — это суть нечто всеобщее, в котором, по существу, нет ничего чувственного, но его содержание заимствовано из сферы чувственного, то у Анаксагора же всеобщее — это не чувственные первоначала, эта включающая всё в себя сама мысль, мировой дух {Нус), противоположный веществу.

Правда, это не есть еще чистый дух, чистое сознание, чистое мышление. «Разум Анаксагора, — как справедливо отмечает И. Д. Рожанский/— был нерасчлененным, синкретичным понятием, в котором аспекты материальности, вещественности были слиты еще не обособившимися аспектами духовности, сознательности»^[214].

В построении философской картины мира Анаксагор, подобно Эмпедоклу и атомистам, исходит из положения Парменида о вечной неизменности сущего, невозможности его возникновения и уничтожения. Вслед за Эмпедоклом, наблюдаемое в реальности множество и движение вещей, он стремится объяснить из этого вечного неизменного сущего. Однако у него это сущее не есть только четыре «корня вещей», ибо из них нельзя объяснить всё многообразие бесчисленных качеств вещей. На самом деле основу сущего составляют неопределенцое, бесконечное множество элементов, так называемые «семена всех вещей», которые Аристотель именует гомео- мерии {подобночастные).

Оригинальность этой мысли Ансаксагора заключается в том, что все его предшественники полагали, что число начал конечно. Он же первым вводит понятие о бесконечном множестве начал, элементов. Из бесконечного множества «подобночастных», качественно равных, однородных начал, элементов и слагаются все вещи. Этих гомеомерий («семян») столько, сколько качественно различных вещей: все вещи — смесь таких «семян».

Эти «семена» — своеобразные «кирпичики», из которых складываются вещи. Из смеси таких же «семян» состоят и стихии. Этим Анаксагор принципиально отличается от Эмпедокла, утверждавшего обратное: стихии суть элементы вещей и все вещи состоят из них.

Каждая вещь содержит в себе семена всех вещей, представляет собой их смесь, подобную Вселенной. Эту мысль Анаксагора Симпликий передает в такой формулировке: «Каждая гомеомерия, подобно Вселенной, содержит в себе все вещи»^[215]. Все вещи содержат долю всего, «всё содержится во всём»^[216].

Стало быть, основной принцип бытия Анаксагора: «Всё во всём». Это принцип распространяется и на сами гомеомерии. Каждая вещь содержит в себе семена всех вещей, но ее качества определяются качествами тех го- меомерий, которые в ней преобладают. Так, по сообщению Симпликия, Анаксагор писал: «Всё содержится во всем, а каждая вещь характеризуется тем, что в ней преобладает»^[217].

Следует отметить, что принцип «всё во всём», который, безусловно, представляет собой одну из самых оригинальных идей учения Анаксагора, действует не только вширь, но и вглубь, ибо любая гомеомерия содержит в себе семена всех остальных вещей, но более малого порядка: «сама по себе всякая вещь и велика и мала»^[218].

Вначале все вещи были вперемешку и оставались неподвижными. Но затем творец Космоса Нус, который будучи сам неподвижен и недвижий, разделил все вещи, упорядочил их и сообщил им движение в качестве абсолютного двигателя. Ум, существующий сам по себе, бесконечный, беспредельный и во всем равный себе самому ни с чем не смешан. Если бы он не был сам по себе, но был бы смешан с чем-то другим, он был причастен всем вещам сразу. Но примешанные вещй препятствовали бы ему править.