Читать книгу - "После 1945. Латентность как источник настоящего - Ханс Ульрих Гумбрехт"

Целан трансформирует фугу, музыкальную форму, основанную на повторах с вариациями, в принцип текстуальной композиции. Фраза «…могилу в воздушном пространстве там тесно не будет», где сочетается смерть и желание защиты, повторяется дважды – как змеи, с которыми играет человек из Германии. «Черное молоко рассвета» повторяется трижды. В конце волкодавы соединяются со змеями: человек «на нас выпускает своих волкодавов она нам дарит могилу в воздушном пространстве / он играет со змеями размышляет Смерть это немецкий учитель».

Стихотворение Целана обладает уникальной весомостью и силой, потому что оно использует – и трансформирует – два мотива, которые отчасти выполняли утешительную роль в послевоенные годы: мотив метаболической связи с окружающим физическим миром и мотив замкнутого пространства, дающего убежище. Они превращаются в мотив смерти, при том что сохраняют изначальное позитивное значение. «Молоко рассвета», «черное» и укрывающее пространство – это могила, которую «мы» – будучи евреями в немецких концентрационных лагерях – должны рыть для самих себя. Я не знаю ни одного другого текста, где отношение между движением, стремящимся уйти из-под контроля, и тоской по защищающему приюту было бы столь нераздельным – или столь круговым, и тем самым столь безнадежным. Никакого решения – никакой позитивной перспективы – нельзя найти ни в чем, кроме смерти. Парадоксально, одна лишь смерть предлагает освобождение – и укрытие – от убийства. Вот почему золотые волосы Маргариты не могут появиться без «пепельных волос» Суламифи. Стала ли смерть здесь выходом, выходом из мира, в котором нечего оставить – и, однако, выходом, за которым не ожидает никакая новая жизнь?

Ранние произведения Целана предлагают практически бесчисленные вариации на мотив «вместилища», регистрируя столько же различных оттенков эмоций. Плотная сеть ассоциаций и напряженностей – и лежащее в подоплеке отношение между желанием вместилища и желанием хоть как-то пережить ситуацию отклонения от предначертанного пути (или движение по избеганию контроля) – всегда в центре внимания поэта. Бокалы, чаши и кубки (Kelhe), эти вместилища для жидкости, которые преподносят, чтобы пить, появляются в большинстве его стихотворений из поздних 1940-х и начала 1950-х годов: