Читать книгу - "Омерзительное искусство. Юмор и хоррор шедевров живописи - Софья Багдасарова"

Ну и продолжая тему всуе, именно это техническое действие захотел Несс совершить со своей пассажиркой. Несмотря на то что его такси вызывали через диспетчерскую и у Геракла остался в мобильнике его номер.

Антонио дель Поллайоло. «Геркулес и Деянира». Около 1475–1480. Художественная галерея Йельского университета (Нью-Хэйвен)

Одно из самых ранних изображений истории про Деяниру в искусстве Нового времени было создано в тот период, когда античная нагота, с ее культом пропорционального и мускулистого тела, еще не была по-настоящему открыта и осмыслена. Например, «Аполлона Бельведерского» раскопают десять лет спустя после написания этой картины — и еще не сразу художники Ренессанса научатся «правильно» изображать тела. Здесь же тела напоминают скорее готических святых мучеников — Геракл выглядит слабеньким, с тоненькими ручками, а Деянира, с ее огромным животом и непропорциональными конечностями — откровенно безобразна. При этом Поллайоло удается создать весьма гармоничный пейзаж, где река и поля очень верно теряются в дымке перспективного сокращения, а копыта кентавра правдоподобно омываются речными волнами.

Переплыв через речку, Несс высадил Деяниру в прибрежных зарослях осоки и навалился на нее. Будем честны — вопрос изнасилования представительниц вида homo sapiens самцами-кентаврами загадочен. Хотя эта тема не раз возникает в греческих мифах, до нас не дошло ни одно произведение искусства, это действо иллюстрирующее. Хотя в целом античное искусство особо не стеснялось: например, тема изнасилования коз сатирами встречается и в скульптуре, и вазописи. А вот «кентавр + женщина» — нет. Максимум, до чего доходила фантазия художников, это обнимашки. Проблема состыковки — неясно совсем, как приспособиться, как прислонить, куда подогнуть копыта.

Настоящие изнасилования, если почитать уголовные дела, происходят совсем не так, как в античных мифах (вариант «а») или в любовных романах в мягкой обложке, написанными русскими авторами за копейки под иностранными псевдонимами (вариант «б»). Первым делом насильник берет тяжелый тупой предмет и дает им жертве по башке. Та теряет сознание — и никаких громких криков о спасении, ведущих к успешному результату (вариант «а»), и никаких первых в жизни оргазмов в объятиях угрюмого, но благородного и чистого душой насильника, который потом оказывается миллионером али принцем (вариант «б»).

Но у Несса опыта в изнасилованиях было не много, моей инструкции он не читал, так что, пока он вертел-крутил Деяниру, пытаясь приспособится поудобнее для акта насильственного сексуального действия, она извопилась так, что муж Геракл, оставшийся на противоположном берегу, все понял, начал вглядываться в заросли осоки и немножко обиделся. Он достал лук и стрелы, смоченные в яде Лернейской гидры, и выстрелил в кентавра.

И только во время криков Деяниры «Геракл! На помощь!» интуиция подсказала Нессу, чью именно супругу он попытался снасильничать. Думаю, что только сейчас — в лицо он этого расплывшегося пожилого атлета не опознал, на статуи себя в юности почтенный семьянин Геракл уже был не похож. У греков со статуями была та же проблема, что у нас с фотографиями на паспорт, только мы паспорта меняем, и фоточки, соответствующие возрастным изменениям, обязаны представлять, а они не могли. С мрамором возни много.

Почему важен момент, в который Несс осознал, кто в него выстрелил? Потому что по дальнейшим событиям видно, что кентавр — отнюдь не идиот, а хитроумная коварная тварь — о Геракле знает очень много и подробно. А похищать жену самого крутого героя Греции, пусть даже и пенсионера, умный человек / полуконь не будет, как бы ни приспичило. Визуализация собственного расчленения разгневанным супругом очень помогает спаду эрекции, знаете ли.

В замедленной съемке, доставайте попкорн: кентавр, смертельно раненный отравленными стрелами, глядит, как к нему вброд, через сильное течение, приближается Геракл, чье имя он уже разобрал в воплях Деяниры. Несс успевает вспомнить, что Вторым подвигом Геракла, совершенным лет десять-пятнадцать назад было убийство Лернейской гидры. И что потом Геракл смочил свои стрелы в яде этой гидры — ужасно радиоактивном (а какой еще может быть яд у многоголового мутанта, случайно попавшего на Землю с космическим буксиром «Ностромо»?), тоже вспомнить успевает. Пока Геракл, спотыкаясь, бежит (ну сколько это — десять минут, пятнадцать?), умирающий кентавр ухитряется все просчитать, составить коварный план и повесить лапшу на уши Деянире. «У меня волшебная кровь, возьми себе немножко. И когда почувствуешь, что муж тебя разлюбил, она сработает как приворотное зелье — пропитай его одежду».

Заметьте, кентавр логическую цепочку «гидра — яд — стрелы — моя кровь» прощелкал за пару минут, причем помирая и в корчах, а Деянира — вообще нет. Наверно, когда Геракл свои байки про гидру травил, пропускала мимо ушей. Типичная жена героя.

Прошло пару лет, Деянира все так же эту логическую цепочку не осилила, а сосуд с собранной кровью тщательно хранила, не выбрасывала при уборках. Когда Гераклу стукнуло 54 года, шесть месяцев и восемнадцать дней, где-то в апреле, великий герой осознал, что жену он разлюбил. И вообще он еще совсем молод, а у нее после пятых родов такие растяжки. Он начал ходить кругами вокруг молоденькой царевны — жила в том же подъезде, как-то просила помочь ей с электропроводкой. Отношения с молоденькой стали уже совсем серьезными — разговор зашел о том, чтобы отправить Деяниру обратно жить к родителям и о новой свадьбе. С разводом тогда минут за пять можно было управиться, не то что сейчас со всякими этими противными судами, алиментами, приставами и запретами на выезд за рубеж.

Узнав о надвигающейся беде, Деянира взяла новую отглаженную рубашку мужа. Рубашка была нежно-лиловая, с перламутровыми пуговицами. Деянира привезла ее из Италии, из последней поездки с целью шопинга в Милан. Рубашка происходила из новой модной коллекции одного дизайнера, бренд которого не будем называть во избежание исков к семье погибшего.

Деянира пропитала обновку кровью кентавра. Тут вопросик: как она эту ядовитую кровь хранила? Теоретически та должна была засохнуть, ее пришлось бы размачивать. Не получить при этом химической травмы было бы проблематично. Почему Деянира не пострадала? Если размачивать не пришлось и кровь спустя эти несколько лет осталась жидкой, почему это не вызвало у нее подозрений? Геракл взял у жены рубашку и, не смущаясь ее странным видом — либо кроваво-красным цветом (если на цельное прокрашивание хватило), либо кровавыми пятнами, надел. Конечно, роль сыграло название модного бренда латиницей на ярлычке — он, любитель красивой, женственной одежды, не смог устоять.

И тут же Геракл Алкидович получил радиационный ожог от яда, попавшего в кровь кентавра с его стрел. Жечь начало невыносимо. Боль была такая сильная, что Геракл попросил эвтаназии. Он велел сложить себе погребальный костер на горе Эта — на огне было менее больно, чем в этой рубашке, велел отнести себя к кострищу, положить на поленницу. Заживо взошел на костер и умер.