Читать книгу - "Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных? - Франс В.М. де Валь"

«Различие существует. Потому что мы работаем с человекообразными обезьянами, которые не обладают лингвистическими способностями в человеческом понимании, но хорошо справляются с познавательными заданиями, такими как ориентация в лабиринте. Языковые навыки могут помочь выработать и развить познавательные навыки хотя бы потому, что вы можете сообщить обученной языку обезьяне то, чего она не знает. Это позволяет перевести познавательные задания на совершенно иной уровень. Например, у нас есть компьютерный тест, в котором обезьяны складывают три фрагмента изображения на экране в портрет. Если обезьяны справляются с этим заданием, они получают четыре фрагмента, один из которых относится к другому портрету. Когда мы впервые предложили этот тест Канзи, он взял фрагмент кролика и сложил вместе с фрагментом моего изображения. Он старался, но одно к другому не подходило. Так как он достаточно хорошо понимал устную речь, я смогла ему подсказать: „Канзи, мы складываем не кролика, сложи лицо Сью“. Как только он это услышал, Канзи прекратил заниматься кроликом и обратился к фрагментам моего лица. Таким образом, инструкция произвела немедленный эффект»^{158}.

Так как Канзи четыре года жил в Атланте, я встречался с ним неоднократно и каждый раз поражался, как хорошо он понимает устную речь. Меня удивили не его «высказывания», которые были довольно примитивными, заведомо ниже уровня трехлетнего ребенка, а то, как он реагировал на слова окружающих людей. В одной из подобных ситуаций, записанной на видеокамеру, Сью в маске сварщика, чтобы избежать эффекта Умного Ганса, обращается к Канзи: «Положи ключи в холодильник». Канзи берет связку ключей, открывает холодильник и кладет туда ключи. Когда Канзи просят сделать собаке укол, он берет пластиковый шприц и втыкает в свою мягкую игрушку. Пассивное восприятие Канзи очень помогло ему познакомиться со множеством предметов и их названий. Чтобы проверить это, Канзи включали запись слов, которые он слушал в наушниках. При этом сам он сидел за столом и должен был выбрать изображение предмета, название которого услышал. Однако способность Канзи распознавать отдельные слова не объясняет, как ему удавалось понимать целые предложения.

Подобное понимание я замечал и у своих человекообразных обезьян, несмотря на то что ни одна из них не проходила языкового обучения. Джорджия, шаловливая шимпанзе, имела привычку тайком набирать в рот воды из поилки, чтобы потом поливать ничего не подозревавших посетителей. Однажды я сказал ей по-голландски, показывая на нее пальцем, что я все видел. Джорджия немедленно выплюнула воду, видимо, осознав, что преподнести мне сюрприз не получится. Но как она поняла, что я сказал? Мне кажется, что многие человекообразные обезьяны знают несколько ключевых слов и очень восприимчивы к сопутствующей информации, такой как интонация голоса, жесты и выражение лица. В конце концов, когда Джорджия набрала полный рот воды, я тут же показал на нее пальцем и назвал по имени, дав таким образом несколько подсказок. Даже не понимая в точности моих слов, она оказалась достаточно сообразительной, чтобы составить представление о том, что я мог иметь в виду.

Когда человекообразные обезьяны правильно угадывают значение наших слов, у нас создается полное ощущение, что они понимают все, о чем мы говорим, но их восприятие более фрагментарно. Роберт Йеркс приводит яркий пример подобного общения с Шимпитой, молодым шимпанзе.