Читать книгу - "Придуманные люди с острова Минданао - Лев Минц"

Бакави, деревня с не менее грузинским названием, оказалась куда больше, чем Тсакуршови. Площадь с одной стороны замыкала сплошная слепая стена, напротив — кафетерий и кучка домов. Один из них заметно выделялся штукатуркой и бронзовыми фонарями у красивой двери. Над кафетерием висел гигантский пластиковый стакан, наполненный разноцветными шариками. Оттуда же торчал флажок с надписью «Ice-cream», и стало ясно, что мы попали в нужное место.

Внутри множество раскосых детей без азарта дергали рычаги игральных автоматов, переговариваясь по-английски. Несколько взрослых флегматично пили пиво, а недлинная очередь у стойки с мороженым, казалось, застыла на месте. Простоять пришлось довольно долго: продавщица тоже никуда не спешила. Из задней дверки вышел какой-то белый, скользнул по нам взглядом и, не поздоровавшись, вышел на улицу.

Сквозь окно мы увидели, что он исчез в доме с фонарями. Мы слегка смущались: вся застывшая, равнодушная обстановка не вязалась с анекдотически-шпионской фразой, которая должна была открыть нам дверь в мир ритуалов хопи. Дошла очередь и до нас.

— Продаете ли вы мороженое пахаанам?

Это было воспринято с улыбкой и пониманием.

— Вы от Джозефа? Действительно хотите мороженого или… что вам надо?

Мы поддержали бизнес и тем установили контакт. Мы объяснили. Хозяйка отпустила нам три порции, на лице ее не отражалось ничего.

— Поешьте пока.

С мороженым мы вышли на улицу. Я осмотрелся. Несмотря на грузинистое название, окружающее меня место больше всего напоминало поселок в глубинах Казахстана: то ли отсутствием зелени и пыльностью, то ли стоящими без складу и ладу домишками, больше же всего — лицами людей. Из дома с фонарями вышел давешний белый с младенцем на руках.

— Сынишка, — сказал он без вступления, — четыре недели.

— Как зовут?

— Эндрю-Аарон-Уильям-и-еще-много-имен, как у шотландцев принято. А вот завтра ему дадут первое индейское имя. В шесть лет — сменят на взрослое. Хопи он у меня, здесь так: раз мать — хопи, значит, и дети из ее племени. Завтра будет церемония.

— А вам можно присутствовать?

— Конечно.

Мы разговорились, не уходя далеко от тем, касающихся жизни племени. Я поинтересовался: с чего это все встреченные мною дети говорят между собой по-английски?

— Да. Это школа. Телевизор еще. Но все владеют своим языком и дома говорят только по-своему. Хопи ведь всего тысяч десять, меньше даже, вот и берегут свой язык. Даже для новых понятий слова изобретают. «Машина», к примеру, «то, что пукает и тогда едет». И ведь как верно!

— А телевизор?

— TV? Что-то, наверное, есть, но я слышу: говорят «тиви» и еще что-то гортанное добавляют.

Он постоял немножко с нами, потом — не прощаясь — пошел домой. Муж хозяйки кафетерия, понятно, но отчего и почему решил жить с хопи — не сказал.

От самых дверей он обернулся:

— Жена сказала, что на второй месе будут обряды. Туда вас должны пустить. В случае чего — подъезжайте сюда снова.

Он исчез за дверью с Эндрю-Аароном-Уильямом-Пока-Без-Индейского-Имени на руках. Значит, на 2-й месе. Это же предполагал и Джозеф с индейским именем Наста Сива.

Грузинские названия, казахский поселок… Пройденное всегда с нами, и потому — хотим мы этого или нет — оно само приходит к нам в нужный момент, как подпорка тому, что мы видим внове.

Дагестан, и Казахстан, и Грузию я видел куда больше, чем Америку. Эти воспоминания всегда со мной. И не только эти. Четыре мальчика подружились более полувека назад на первом курсе географического факультета, и, наверное, желание попутешествовать тоже было тем, что нас объединило. Как выяснилось, на всю жизнь. И не только это желание. Двоих уже нет на свете, двое — Физик-Математик и я колесили сейчас между третьей и второй месами Страны хопи. И мы были вместе.