Читать книгу - "Душа вашего ребенка. Сорок вопросов родителей о детях - Марина Нефедова"

Кто-то из моих друзей верно подметил: если ребенок больше обычного скандалит и куксится, значит, ему необходимы новые впечатления – какая-то поездка, поход в зоопарк, в театр или кино. Новые впечатления стимулируют развитие мозга. А «развивалки», на которые ребенка водят, потому что «все хорошие папы и мамы так делают», – нет. Это лишь удовлетворение родительского самолюбия, примитивная дрессировка. Занятия и игры с родителями должны доставлять радость. А вот если приходится заниматься чем-то неприятным или неинтересным – скажем, ребенок терпеть не может обязательную логопедическую гимнастику, – так это как раз тот самый случай, когда лучше передоверить дело профессионалу. И ребенок будет при нем меньше капризничать, и маме останется то, что приносит и ей, и ребенку радость.

Учительствовать родителю не стоит, а вот стать партнером по интеллектуальным играм необходимо. Ведь даже самая нетерпеливая мать не будет обзывать ребенка балбесом, если он не сразу научится играть в лото или шахматы. Любые игры: парочки, домино, бродилки с кубиком, шашки – чрезвычайно важны для эмоционального и интеллектуального развития. Ребенок учится выигрывать, не оскорбляя других, и проигрывать, не теряя достоинства, учится сдерживать эмоции, соблюдать очередь, сравнивать, считать, продумывать ходы – и родители не будут раздражаться, если ребенок им проиграет. Игр сотни, зачем же всегда выбирать самую скучную из них – «подними руку и ответь на вопрос»?

Именно в игре созревает самое главное для школы качество – произвольность, умение делать то, что задали, а не то, что хочется. Если этого нет – нет и готовности к школьному обучению. Готовности к школе научить нельзя, она созревает вместе с ребенком. А родители могут помочь сформировать комплекс знаний об окружающем мире и поддержать ребенка при переходе от дошкольного детства к непростым учебным будням.

Словом, проблема не в том, что интеллектуальное развитие подменяет собой эмоциональное. Проблема в том, что родители сдают ребенка на занятия и умывают руки, считая, что дело сделано, и фактически лишают его жизненно необходимого – общения с самыми важными для него людьми.

Священник Алексий Агапов

Что часто подразумевается под ранним интеллектуальным развитием? Это когда одной из главных задач в иерархии семейных ценностей оказывается стремление загрузить в ребенка побольше знаний и умений ради его конкурентной способности, ради будущего карьерного роста. Такая установка не кажется мне верной. И все же хочется удержаться от однозначного ответа, что эмоциональное развитие важнее интеллектуального. Потому что само это противопоставление – не из детского, а из взрослого мира.

Детство – таинственное время. Такой период, который является определяющим для всей последующей жизни человека. Взрослые всю свою жизнь возвращаются памятью к своему детству, именно в том времени отыскивают и видят «изначальных самих себя». Ребенок стоит перед глобальной задачей – познать мир как целое, как связанность всего со всем. В процессе этого важнейшего делания он со всеми вещами встречается впервые. Впервые узнает, что среди всего «непонятного» бывает еще и такое «непостижимое», такие непрозрачные вещи, с которыми тоже нужно как-то внутри себя поступить, принять и освоить… Весь эпический масштаб детства трудно себе представить и прочувствовать – но в каждом из нас живет этот опыт.

Наверное, под эмоциональным развитием как раз подразумевается это отношение ребенка с непостижимыми вещами, которые каждый познает опытно, но которые нельзя описать на языке точных наук. Любовь (в том числе как выбор: «любо» или «не любо»), радость, печаль, жалость, сострадание… Нет и не может быть ничего важнее этих вещей. Однако в постижении мира и тех самых «связей всего со всем» ребенку предстоит нащупать какую-то опору, сформировать собственный принцип отношения к миру. Пожалуй, именно эта сторона развития ребенка (и как без нее обойтись!) позже станет опознаваться как интеллектуальная и одновременно как определяющая этический и религиозный выбор человека.

Учить ли дошкольника буквам и цифрам? Натаскивать – ни в коем случае. Но помочь узнать – если это интересно самому ребенку – и можно и нужно. Я научился читать в три года. Но это произошло как-то само собой: просто играл в пластмассовый алфавит, спрашивал у родителей, если забыл какую-то букву, скоро научился и полюбил складывать слова. Я многим интересовался и о многом у них спрашивал. Наверное, потому, что не боялся отказа: знал, что всегда услышу спокойное и понятное объяснение. Это было развитие (и интеллектуальное тоже), но совсем не было учебой или натаскиванием.

Я убежден, что помощь дошкольнику в его развитии со стороны взрослых несовместима с нацеленностью на достижение результата. Главным и единственно ценным результатом здесь может быть только добровольная, заинтересованная включенность ребенка в процесс познания – будь то познание своего сердца или силы своего разума. Очень важно позволить нашим детям накопить этот ресурс, оставить им возможность не разменивать драгоценное время детства на мелкие прагматические цели сомнительной ценности. Детство – это подготовка к жизни. Это гораздо серьезнее, чем подготовка к школе и будущей работе. Мы не должны участвовать в такой подмене, выхолащивая детство в угоду собственным амбициям. Иначе дальнейшая жизнь нашего ребенка может оказаться запрограммированно скудной – как растительность на Байконуре.

Именно в детстве впервые человек рисует, как бы мелом на асфальте, вектор христианской перспективы – в жизнь вечную. Это репетиция всей последующей жизни в мире, жизни с другими людьми и жизни перед Богом.

Сломанное сердце: как пережить детскую травму

– Джерик вообще-то был Катина собака, – рассказывает Света коллеге за обедом. – Катька же его нашла, ей шесть лет было. Она разглядела, что щеночек у соседнего подъезда лежит в коробке. Она его молоком поила, она с ним нянчилась, дрессировала его потом, гуляла с ним. А тут пошла с ним гулять – и поводок в рулетке перетерся и лопнул. А Джерик как дунул за чужой собакой – ну и под машину. Прям у Катьки на глазах. Люд, я думала – она рехнется. Она первые дни вообще не разговаривала. Даже не ела. Сейчас хоть говорить начала. Вчера спрашивает: мам, а собаки куда деваются после смерти? Я что ей скажу-то, даже не знаю. Хоть бы уж заплакала, что ли.

«Как помочь ребенку пережить потрясение? Как самому взрослому справиться с последствиями давних детских травм?»

Людмила Петрановская, психолог

Трудно найти семью, в которой ничего не случается. С какими-то травмами растут все дети: кто-то сильно обжегся, кто-то упал и расшибся, у кого-то умерла бабушка… Любая жизнь – это баланс травм и ресурсов.