Читать книгу - "The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри - Лэнгторн Марк"

На протяжении десятка лет после событий 1908 года инфекция передавалась по цепочке, но не выходила за пределы Конго. Болезнь, вызываемая вирусом, не привела ни к одной заметной вспышке за несколько последующих десятилетий. Требовалось идеальное стечение обстоятельств, чтобы вирус стал стремительно распространяться.

Такие условия сложились в ходе медицинских кампаний, проводимых в Бельгийском Конго с 1921 по 1959 год. Продиктованные благими намерениями, они привели к злосчастному результату. Колониальные органы здравоохранения, вознамерившись победить изнурительные и подчас смертельные тропические заболевания, такие как сонная болезнь, впервые использовали одноразовые шприцы массового производства. Именно с их помощью стало возможным осуществить ряд медицинских программ.

Шприцы для инъекций существовали с 1848 года, но даже к концу Первой мировой войны их стеклянные и металлические части все еще производились мастерами вручную, из-за чего они оставались большой редкостью. Во время одной из медицинских экспедиций по верховью реки Санга в 1917–1919 годах французский врач Эжен Жамо излечил более 5300 случаев сонной болезни, используя всего шесть шприцев^[4].

В 1920-х годах началось массовое производство шприцев, и положение дел изменилось. Это было крайне важным событием для медицинских команд, работающих в Африке – особенно в Бельгийском Конго и соседнем Камеруне, хотя их ресурсы и оставались ограниченными. Шприцы не были одноразовыми, а стерилизовать их или даже иголки на практике не представлялось возможным.

Эти кампании по вакцинации от сонной болезни создали идеальные условия для распространения того вируса, который наш молодой охотник невольно занес в Леопольдвиль. В Бельгийском Конго инъекции проводили мобильные команды, не имеющие профильного образования и получившие минимальную техническую подготовку. Они навещали пациентов в деревнях, чтобы сделать им ежемесячные уколы. Цель визитов, однако, состояла не только в лечении деревенских жителей, но и в защите от болезни туземной рабочей силы и колониальной администрации. Из-за огромного множества людей, нуждающихся в инъекциях, времени на кипячение и стерилизацию каждой иглы не хватало. Перед следующим пациентом их просто ополаскивали водой и спиртом.

Поэтому зачастую в шприцах оставалось немного крови. Ничтожного количества зараженной крови хватало, чтобы передать болезнь. Даже после 1956 года, когда появились одноразовые пластиковые шприцы (изобретенные новозеландским фармацевтом и ветеринаром Колином Мердоком, который хотел разработать метод вакцинации, устраняющий риск заражения), скорее всего, их продолжали использовать повторно из-за дороговизны.

Эта практика продолжалась, что подтолкнуло канадского профессора микробиологии Жака Пепина в 2011 году предположить, что связующим звеном между исходным человеком-носителем и мировой эпидемией вируса был именно шприц для инъекций^[5]. Он установил, что из 3,9 млн инъекций против сонной болезни 74 % были сделаны внутривенно, а не внутримышечно. Внутривенные инъекции – не только самый прямой путь введения лекарства в организм, но и лучший способ непреднамеренной передачи вируса, переносимого кровью^[6]. Кроме того, до 1950 года в Африке, южнее Сахары, было всего две колонии, где проводились программы переливания крови. Первой был Сенегал, запустивший их крови в 1943 году, а второй – Бельгийское Конго, где с 1923 года велись примитивные процедуры исключительно для лечения маленьких детей с тяжелыми формами анемии, вызванной малярией. Малярии так боялись, что, по-видимому, польза от переливания крови намного перевешивала риск заражения другими заболеваниями или вирусами, передающимися через кровь, – такими как вирус иммунодефицита человека (ВИЧ)^[7].

Существуют разные мнения на этот счет. Некоторые эксперты сомневаются, что иглы сыграли значительную роль в распространении ВИЧ среди людей, полагая, что достаточно было и просто сексуальных контактов. Но даже они согласны, что кампании по вакцинации (и в меньшей степени программы переливания крови) впоследствии сыграли свою роль, обеспечив распространение вируса среди людей по всей Африке.

Пепин, однако, полагал, что именно инъекции могли быть связаны с переходом ВИЧ через критический порог распространения. Момент, когда вирус был непреднамеренно введен стольким людям, что естественное затухание вируса стало невозможным, – это точка, за которой передача половым путем смогла доделать остальное. Население Африки стало чаще путешествовать по континенту благодаря развитию автомобильных и железных дорог, и трансафриканское распространение инфекции ускорилось. С конца 1930-х и до начала 1950-х годов вирус продвинулся по железной дороге и водным путям до Мбужи-Майи и Лубумбаши на юге и Кисангани на севере. Сначала инфекция была ограничена конкретными группами людей. Но вскоре вирус проявился среди обычного населения и стал распространяться, особенно после того, как Бельгийское Конго обрело независимость 30 июня 1960 года и стало называться Демократической Республикой Конго. Тогда вирус укоренился и образовал вторичные очаги заражения, начав свое неотвратимое распространение на юг и восток Африки, а также в регионы южнее Сахары.

И вскоре он разошелся по всему миру.