Читать книгу - "Метод Мёрдока. Как управлять медиаимперией, уничтожать политиков и держать в страхе конкурентов - Ирвин Штельцер"

После праздничного ужина меня все чаще включали в общие социальные активности Мердоков и Ситы. Когда Руперт и Анна впервые приехали в Америку, у них был загородный коттедж в окрестностях Нью-Йорка, неподалеку от того места, где жила Сита, служившая в то время старшим помощником губернатора Хью Кэри. Общие друзья рекомендовали Мердокам познакомиться с Ситой, и Мердоки последовали этому совету. Руперт говорил, что ее описывали как «интересную молодую женщину». Он не сомневался, что Сита могла бы оказаться полезным контактом для новых знакомств в политической среде города (эти события происходили до момента покупки New York Post, обеспечившей ему автоматический вход в эти круги) и существенно обогатить его знания о людях, междоусобицах и проблемах, преобладавших в жизни Нью-Йорка и Олбани.

Вскоре мы с Рупертом стали испытывать друг к другу взаимный интерес. Мы все больше делились мнениями и знаниями об экономическом положении в США и в мире, о политике и общих знакомых, а также о сплетнях и слухах, которые вносят безусловный вклад в оживленность и энергичность нью-йоркской жизни. Наша дружба становилась крепче, мы часто встречались за частным ужином или на общих мероприятиях. Однажды Мердоки – Руперт, Анна, Лиз, Лаклан и Джеймс – отмечали с нами День благодарения, остановившись в нашем миниатюрном бревенчатом домике в Аспене, штат Колорадо: мальчики спали на чердаке, а все остальные разместились в двух крошечных спаленках.

Мы провели замечательное время, если так можно назвать громкие споры между членами клана Мердоков о значении текущих новостных событий. Подобные дискуссии были и еще долго оставались частью непрерывной тренинговой программы для детей в семье Руперта. А когда ситуация выходила из-под контроля, как это часто бывало, Анна успокаивала задетые чувства. На этот раз она сместила фокус внимания на разрезание праздничной индейки и перевела разговор на соседний дом, который мог бы стать подходящей покупкой для Мердоков. В то время дети Мердоков были еще в том возрасте, когда они безоговорочно предпочли бы провести каникулы с друзьями, и поэтому Руперт и Анна хотели найти решение, позволяющее им совершать свой выбор без ущерба для семейного времени. Дом, в котором они в итоге поселились, находился в двух шагах от нашего собственного – у него был бассейн внутри и множество спален. В нем было достаточно просторных общих комнат, позволявших проводить неизбежные вечеринки с участием партнеров по бизнесу, политиков и других гостей, которые не могли и подумать о том, чтобы ответить отказом на приглашение Мердока.

Помню, однажды утром, отправляясь в город, расположенный в пяти милях от нас, я сказал Руперту, что собираюсь купить газету (в те дни еще не было iPad). Однако я не хотел брать его с собой, поскольку он мог совершить покупку в буквальном смысле и в итоге стать владельцем издания в небольшом городке. Вместо этого я взял девятилетнего Джеймса, который продемонстрировал мне австралийскую концепцию пространства. Наш дом находится на небольшом участке на вершине холма, по большей части слишком крутого и потому непригодного для жилья. Когда, направляясь к центру Аспена, мы отъехали примерно на четыре мили от границы своей собственности, Джеймс попросил показать, где заканчивается наша территория – место, которое на самом деле мы уже проскочили несколько миль назад.

В какой-то момент на этапе развития наших отношений Руперт пригласил меня на завтрак в свои нью-йоркские апартаменты и сказал, что будет несправедливо, если он продолжит использовать мои опыт и знания в экономических вопросах на безвозмездной основе. Он считал, что без конкретных договоренностей у него не будет права звонить мне в любое время, по крайней мере, так часто, как он это делал. Поскольку Мердоки изначально были друзьями Ситы, я не был настроен оказывать им платные услуги, но Сита убедила меня в том, что если я откажусь от вознаграждения, то в будущем мне следует быть готовым к тому, что интересных бесед с Рупертом станет намного меньше. Так мы условились заключить соглашение на консультационные услуги, которое каждый из нас мог расторгнуть в любой момент по своему усмотрению.

В течение последующих десятилетий я был консультантом Руперта и его компании. Я давал ему свои рекомендации – хотя вернее было бы сказать «делился своим мнением» – по любым интересующим его вопросам, днем или ночью, в будни или по выходным: тенденции процентных ставок, развитие законодательного регулирования в Великобритании и в США и, временами, в Австралии, экономические перспективы и инвестиционный потенциал Китая. Руперт делился со мной предположениями о продолжительности собственной жизни и обсуждал вопросы преемственности в корпоративном управлении, хотя в глубине души он не верил, что необходимость в преемнике хоть когда-нибудь возникнет в принципе. Я не питал иллюзий, что был единственным или хотя бы самым важным человеком среди тех, с кем он обсуждал вопросы, вызывавшие его любопытство или интерес. Руперт не имел привычки делиться информацией, полученной от других экспертов, и это означало, что каждый из нас проходил своеобразный тест на основе огромной базы данных, о содержимом которой мы могли лишь догадываться.

Период, в течение которого я был советником и, как мне нравится думать, другом, охватывал:

• Годы быстрой экспансии и многочисленных приобретений.

• Финансовый кризис, возникший в результате дорогостоящей борьбы, инициированной каналом Sky против BBC, бенефициара примерно 3,7 миллиарда фунтов стерлингов в гарантированной прибыли от лицензионных сборов⁶ – сумма, которую сторонники ВВС считают «не просто очередным налогом, а оплатой услуг»⁷, несмотря на то что эта оплата носит обязательный характер даже в том случае, если вы никогда не пользовались «услугами», то есть не смотрели каналы сети ВВС.

• Борьбу за перевод Fox News на новую ключевую систему кабельного вещания в Нью-Йорке, позволявшую стать конкурентом главных либеральных сетей вещания и новостного кабельного канала CNN.

• 20 лет охоты за The Wall Street Journal с целью покупки.

• Период, когда распорядительные органы США препятствовали покупке или продаже компании и государственные органы Великобритании препятствовали ведению каких-либо деловых практик.

• Финансовые проблемы, угрожающие его правам на компанию и династическим амбициям.

• Кампания The New York Times, препятствующая попыткам выкупить The Wall Street Journal.

• Тот самый день, когда Руперт был вынужден сообщить своей маме, что ему придется обратиться за получением американского гражданства, поскольку именно так он сможет соответствовать правительственным требованиям к условиям владения телестанциями.

И еще. Я не претендую на роль ключевого участника тех или иных событий, равно как и на право называть себя единственным человеком, которого Руперт просил структурировать его мысли в тексты для важных публичных выступлений, таких как провокационная Мактаггартская лекция^[3] 1989 года или последующее обращение в 1993-м, превозносящее ключевую роль спутникового вещания в деле свержения диктаторов, о чем будет подробнее рассказано ниже. В случае правовых вопросов я часто играл ведущую роль в подготовке презентаций для американских и британских представителей власти. В определенных ситуациях я давал те рекомендации, какие мог. Периодически, когда Руперт обдумывал варианты решений, я входил в его референтную группу, а в какие-то моменты мой вклад сводился к простому присутствию на месте событий. Я никоим образом не был «главным советником Руперта по любым вопросам» подобно Вудро Уайэтту, давнему другу Мердока, который оказывал серьезное влияние на правительство Тэтчер и был обозревателем в News of the World⁸. Я не был ни «секретным агентом» Руперта Мердока, ни его «представителем на земле», в чем старалась убедить читателей левая пресса⁹. Я не играл «ту же роль в отношениях с Мердоком, что и Суслов в отношениях со Сталиным», как утверждало правое издание Spectator¹⁰. Руперту не нужны «представители на земле»: его ум, политическая и финансовая проницательность, а также сила его медиаимперии являются достаточными условиями, чтобы при необходимости обеспечить ему доступ в любые деловые и политические круги. Однажды, вызванный на слушания в связи с расследованием комиссией Левесона^[4] хакерского скандала, в ответ на вопрос, был ли я его «экономическим гуру», Руперт заявил: «Нет, это мой друг, человек, общение с которым приносит мне удовольствие». Я не могу с этим не согласиться. А сказанные в дополнение слова «он прекрасный экономист» были уже вишенкой на торте¹¹.