Читать книгу - "От братьев Люмьер до голливудских блокбастеров - Николай Львович Никулин"

Считается, что хорошая режиссура способна преобразить любой сценарий. Плохой режиссер испортит историю «Анны Карениной», хороший режиссер снимет боевик по мотивам инструкции к холодильнику. Братья Люмьер не просто научились снимать улицы, животных и людей. Они придумали, как это интересно преподнести. Когда Эдисон в своих лентах стремился показать движение – например, работу кузнеца, – то он не думал изображать реальные обстоятельства: довольно и черного фона. Для Люмьеров движение не существовало само по себе, его природу невозможно понять без определенного эффекта. И они его создавали: в своем «Кузнеце» (сюжет, «любезно позаимствованный» у Эдисона) они показали кузницу, в которую напустили много эффектного дыма. Не случайно искусство называют «великой ложью» – умело пустить дым в кузницу так же важно, как пыль в глаза, будучи ловким манипулятором.

Но если говорить о манипуляции и сильном эмоциональном воздействии, то, пожалуй, нет в истории кино ленты сильнее и выразительнее, чем «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота» (1895). Это был, конечно, не «Парк Юрского периода» или «Титаник», едва ли найдешь в этом растянувшемся на минуту «Прибытии» буйство спецэффектов, однако зрительское впечатление от просмотра не сравнимо ни с чем. Когда и где еще зрители срывались с мест, в панике убегая от экрана? Может быть, это легенда. И, между нами говоря, это легенда. Но не бывает дыма без огня: возможно, убежать очень уж хотелось. А дым, кстати, в кадре появился совершенно намеренно – здесь вновь сказался режиссерский гений Люмьеров. Подумаешь, поезд? Что же в нем страшного, покуда он гневно не источает пар?

С этого фильма началась эпоха кино. Не только потому, что Люмьеры показали свою картину, но и потому, что сделали это при зрителях. А без зрителей даже соловей не ведает о своем искусном пении. Что произошло на экране такого, что могло поразить современников? И почему сегодня ленивый зритель даже не прищурился бы при просмотре «Прибытия поезда»?

Только представьте: перед вами статичная картинка. Вы расслабленно сидите на стуле, беззаботно зеваете время от времени, обмениваетесь слухами с деловыми партнерами, шутите по поводу того, что показ, по обыкновению, затягивается. Вам вроде как обещали интересный фокус, но клоун еще не в гриме. И внезапно картинка начинает видоизменяться. А предметы на ней – двигаться. Может, вы и слышали об этом от знакомых, но не видели собственными глазами. Тем более что это не примитивное движение слева направо, а из глубины кадра прямо на зрителя. Ну, или не совсем прямо, но все равно на зрителя. Да и не только же в поезде дело: на вокзале Вильфранш-сюр-Мер собрались самые разные люди. «Самые разные» в данном случае не просто избитый речевой оборот, а режиссерское решение. Движение людей отнюдь не запрограммировано, они реагируют на поезд по-разному. Это вам не скачущий на лошади наездник, который только и делает что… скачет. Такого «кино» (обычных движущихся картинок) прежде было много. Впрочем, до парижского судьбоносного показа на экране вообще отсутствовала категория – назовем ее философской, прибавив кинематографической значимости, – категория «непредсказуемости»! И с тех самых пор появилась.

Произошел исторический показ 28 декабря 1895 года в парижском Гран-кафе на Бульваре Капуцинов. То, что «Прибытие поезда» стало первым фильмом, – тоже из области легенд. Красивых, изящных, интеллектуальных. Людям свойственно находить точку отсчета, некое единое первоначало, от которого можно было бы лихо выстраивать свою теорию. Но в случае с показом можно говорить сразу о нескольких «началах» – ими стали пять короткометражек, среди которых был представлен и знаменитый «Политый поливальщик» (1895). Да и создателей, как несложно подсчитать, было тоже несколько: все-таки братья делили успех вместе.