Читать книгу - "Кривое зеркало - Джиа Толентино"

Все это часто называют «демонстрацией добродетели» – этот термин чаще используют консерваторы, критикующие левых. Но демонстрация добродетели – это двухпартийное, даже аполитичное действие. Twitter забит драматическими признаниями в верности Второй поправке, которые можно рассматривать как демонстрацию добродетели. И то же можно сказать о размещении номера горячей линии помощи самоубийцам – многие размещают этот номер после смерти кого-то из знаменитостей. Мало кто не подвержен такому влиянию, поскольку оно соответствует нашему стремлению к политической цельности. Размещение фотографий с демонстрации протеста против разделения семей мигрантов (что я сделала, когда писала этот очерк) – это действие, имеющее микроскопическое значение, выражение верности определенному принципу и, конечно же, попытка продемонстрировать, какой я хороший человек.

В экстремальном проявлении демонстрация добродетели ведет людей с левыми взглядами к совершенно безумным поступкам. Легендарный случай произошел в июне 2016 года, когда на курорте Диснея погиб двухлетний мальчик. Он играл в лагуне, где купание было запрещено, и на него напал аллигатор. Женщина, имевшая десять тысяч фолловеров в Twitter, где публиковала посты о социальной справедливости, не упустила возможности разместить такой твит: «Меня так задолбали разговоры о превосходстве белых, что мне даже не жаль двухлетнего малыша, которого сожрал аллигатор из-за того, что его папочка не удосужился обратить внимание на запреты». (После этого женщина подверглась осуждению со стороны многих, кто решил продемонстрировать собственное моральное превосходство над ней, – признаюсь, я поступила так же.) Аналогичный твит вызвал всеобщее волнение в начале 2018 года, когда в сети распространилась очень милая история: крупная морская птица по имени Найджел умерла рядом с бетонной фигурой птицы, за которой ухаживала долгие годы. Разъяренная дама написала в Twitter: «Даже бетонные птицы не ответили на твою любовь, Найджел!» А в Facebook она же написала длинный пост о том, что ухаживание Найджела за фальшивой птицей воплощает в себе… культуру изнасилования. «Я могу рассказать о нетрагической смерти баклана Найджела с феминистской точки зрения, если кто-нибудь захочет мне заплатить», – добавила она под оригинальным твитом, который собрал более тысячи лайков. Эти ненормальные действия и их пугающая связь с онлайн-монетизацией – типичные примеры того, что наш мир, цифровой и полностью поглощенный капитализмом, делает размышление о морали очень простым, а вот по-настоящему высокоморальную жизнь – очень трудной. Никто не использовал бы новость о погибшем ребенке для рассуждения о превосходстве белого человека, если бы размышления о праведности не привлекали гораздо больше общественного внимания, чем условия, способствующие реальной праведности.

В правой части спектра сетевое утверждение политической идентичности принимает еще более экстремальные формы. В 2017 году молодежная консервативная группа в социальных сетях «Поворотная точка США» (Turning Point USA) выступила с протестом в Государственном университете Кент. Один из студентов надел подгузник, чтобы продемонстрировать, что «безопасные места предназначаются для младенцев». (Эта тенденция распространилась, хотя не так, как рассчитывали организаторы: протест был высмеян со всех сторон, один из пользователей Twitter поместил на фотографию студента в подгузнике логотип порносайта Brazzers, и координатору группы в кампусе Кент пришлось уволиться.) Еще более ярко это явление проявилось в 2014 году, когда началась кампания, ставшая образцом для всех последующих политических интернет-действий правого толка. Тогда большая группа молодых женоненавистников собралась на мероприятии, получившем название «Геймергейт».

В то время стало известно, что женщина, создатель компьютерных игр, вступила в интимную связь с журналистом, чтобы обеспечить своим играм положительную оценку в прессе. На нее и еще ряд феминисток, писавших о компьютерных играх, обрушился вал угроз. Женщин обещали изнасиловать, убить. Они подверглись настоящим домогательствам, маскировавшимся под право на свободу речи и защиту «этических принципов в журналистике, связанной с компьютерными играми». Сторонники «Геймергейта» (а по некоторым оценкам их количество приближалось к десяти тысячам) отрицали деструктивность своего поведения, притворяясь, что их действия направлены на защиту благородных идеалов. Компания-создатель Deadspin, Gawker Media, стала объектом травли, отчасти из-за открытого презрения по отношению к сторонникам «Геймергейта»: после того как рекламный отдел компании ввязался в конфликт, Gawker Media потеряла огромные прибыли.

В 2016 году аналогичный конфликт получил название «Пиццагейт», когда несколько разъяренных пользователей Интернета решили, что в рекламе пиццерии, связанной с предвыборной кампанией Хилари Клинтон, содержится закодированное сообщение о детском сексуальном рабстве. Распространившись в Интернете, эта теория привела к нападкам на вашингтонскую пиццерию Comet Ping Pong и всех, имевших к ней отношение. Все это делалось во имя борьбы с педофилией. В конце концов, в пиццерию пришел вооруженный мужчина и открыл стрельбу. (Позже та же группа выступила в защиту Роя Мура. Мур баллотировался в Сенат от Республиканской партии, но был обвинен в сексуальном домогательстве к несовершеннолетним.)

Проспавшим такой успех левым оставалось только мечтать о подобной способности использовать чувство праведности в собственных интересах. Даже воинственное антифашистское движение, получившее название «антифа», поникло под влиянием либеральных центристов, несмотря на то что своими корнями оно уходило в давнюю европейскую традицию сопротивления нацизму, а не в созвездие радикально-параноидальных лент и каналов YouTube. Взгляды сторонников «Геймергейта» и «Пиццагейта» ярко проявились на выборах 2016 года – это событие окончательно убедило всех, что Всемирная сеть теперь определяет, а не просто отражает все худшее во внесетевой жизни.

Масс-медиа всегда определяли политические и культурные взгляды. Эпоха Буша неразрывно связана с промахами новостных программ. Все административные достижения эпохи Обамы ушли в тень, а их вытеснило сетевое преувеличение личностных качеств. Приход к власти Трампа неотделим от существования социальных сетей, которые постоянно возбуждают своих пользователей, чтобы и дальше получать деньги. Но недавно я задумалась, как все может быть настолько безнадежно плохо и почему мы продолжаем в это играть. Почему огромное количество людей проводит значительную часть своего свободного времени в столь открыто мучительной среде? Как Интернет стал настолько дурным, ограниченным, неизбежно личным и политически определяющим? И почему все эти вопросы звучат настолько одинаково?

Признаюсь: я не уверена, что мои поиски продуктивны. Интернет каждый день напоминает нам, что нет смысла задумываться над проблемами, которые ты не можешь решить. Еще важнее: Интернет уже таков, каков он есть. Он уже стал центром современной жизни. Он уже изменил мозг пользователей, вернув их в состояние примитивного гиперсознания и отвлечения, перегружая чувственной информацией, что не было возможным еще совсем недавно. Он уже создал экосистему, основанную на эксплуатации внимания и монетизации личности. Даже если вы будете полностью избегать Интернета (а так делает мой партнер, он вообще представления не имеет о том, что там происходит), то все равно окажетесь в мире, созданном Интернетом. А в этом мире личность стала последним природным ресурсом капитализма. И правила и условия этого мира определяются централизованными платформами, которые сознательно сформированы так, что регулирование и контроль в них почти невозможны.