Читать книгу - "Дикие истории. Дневник настоящего мужика - Тимофей Баженов"

САМА ПРИРОДА УКАЗЫВАЛА НА ТО, ЧТО В МЕШКЕ ЗА МОИМИ ПЛЕЧАМИ ПРИТАИЛОСЬ ВСЕЛЕНСКОЕ ЗЛО.

В конце коровника, в денниках, стояли лошади. На задних ногах. Ярость и страх объяли конюшню. Доски трещали под ударами копыт, пена клочьями свешивалась с лошадиных морд.

Я со своими детьми наконец вышел вон.

* * *

Транспортировка животных без ветеринарных справок запрещена. Перевозка диких зверей запрещена. Перевозка непривитых зверей запрещена. Перевозка животных, не прошедших карантин, запрещена. Мы взяли СВ.

Проводница нас узнала. Маленькие глазки-буравчики указывали на то, что она не забыла про девятьсот шестьдесят рублей. Ей все не нравилось. Но повода не пускать нас в вагон она не видела. Реальная причина была надежно спрятана в кофре со светом. Мы зашли. В купе было чисто. Через десять минут после отправления проводница стала стучать в купе — возвращать билеты. Мы приоткрыли дверь, она сунула нам бумажки… И тут из-под лавки послышался протяжный тонкий вой. Проводница насторожилась. Я приготовился к худшему.

Положение спас Миша. Он схватился за задницу, лицо его изображало муку, а рот имитировал стон. Когда звук прекратился, Миша сдавленным контральто^[16] произнес: «Уважаемая! Можно кипяточку? Так зад болит…» Женщина побледнела и выскочила из купе. Я задохнулся смехом. Миша сказал: «Она считает нас голубыми — она получит голубых!»

Вскоре в купе постучали снова, я, ожидая недоброго, чуть приоткрыл дверь. В щель просунулся фарфоровый чайник с кипятком и два стакана в подстаканниках. Дверь захлопнулась. Я повернул ключ. Достал бутылочку, соску, молоко и яйца. Одно сырое яйцо на четыреста миллилитров молока. Тщательно перемешать, взбалтывая. И нагреть на чайнике, на водяной бане. Вот рецепт того, что вскормило Ромула и Рэма.

Мы открыли кофр. Там спали после стресса и тяжелой дороги четыре волчонка. Четыре меховые игрушки. Как только бутылочка оказалась в зоне досягаемости, они взвыли разом. Все, кроме того, что неистово сосал.

Ситуация становилась опасной. Транспортная милиция и все такое. Миша стал стонать в унисон волчатам и выкрикивать непотребные фразы: «Да, милый! Еще! Еще!» И это спасло. Мы знали, что сейчас у нашей двери много слушателей. И знали, что они не постучат. Такие сеансы не прерывают.

Волчата засыпали сразу, как только соска покидала их рот. И вот бутылочка пуста. В сундуке под полкой мы постелили эсвэшные пледы и положили туда спящих детей. Двое уже испражнились. Пахло не очень. Надо было замыть пятна. Миша сказал: «Ладно, пути назад нет». И элегантно виляя попочкой, вышел в коридор. Запах волчьего дерьма шлейфом стелился за ним. «Кипяточку, срочно!» — выкрикнул он, жеманно потирая ягодицы.

Проводница оказалась любительницей всего необычного и к чайнику кипятка дала шоколадку. От себя. Стоны из нашего купе не прекращались. Мы заканчивали кормить последнего волчонка, а первый уже просыпался и начинал жалобно выть. Аппетит у них был волчий.

Они были слепыми и гадили под себя не вставая. Минуты через три после еды. Жидко. Я мыл им задницы и переворачивал плед. Одеяла в СВ пропитывались быстро. Миша менял чайники как угорелый.

Проводнице казалось, что мы неутомимы. Так и было. Еще она думала, что все понимает, загадкой для нее оставался только чайник. Титан в СВ работал только на нас. К концу путешествия, уже перед Москвой, я стал готовиться к бегству. Подвязал штаны и установил резинку на защелку купе так, чтобы дверь надежно захлопнулась, когда мы выскочим. Сумки Миша перенес в тамбур. План был таким: поезд тормозит, и мы сразу выскакиваем. Я выхожу последним и запираю дверь. За ту минуту, которая уйдет у проводницы на взлом купе, мы должны уже прыгнуть с платформы и затеряться в толпе.

Так и вышло. Поезд остановился. Миша выбросил все сумки на платформу и ждал в низком старте. Я закинул волчат за спину, лязгнул дверью и, оттолкнув проводницу плечом, выскочил на перрон. Мы бежали, тяжело дыша. Уходили под товарняком. Когда наша машина рванула в телецентр, я видел из окон сотрудников транспортной милиции. Они беспомощно оглядывали толпу. Думаю, жадную проводницу уволили, а вагон отправился в капремонт. Вонь там была нестерпимой. Все внутреннее убранство было изгажено.